Из манги романс. Не мое!!!!!! №2

[VBF]

Н Е М О Е!!!!

Холодный сон

Автобус пересёк границу префектур, и от снега остались одни воспоминания. Когда Тору спрыгнул на остановку, время перевалило за полночь. Сильно похолодало, но шагалось легко - он ведь шёл домой. Вот сверкнули огни ставшего почти родным универмага... Эта дорога - Тору знал ее до мелочей, и ступать по ней было куда приятнее, чем идти к дряхлому зданию, где он жил, верно, несколько лет. Домой, теперь по-настоящему домой. А ведь только сегодняшним утром Тору твердо решил, что если что-то вспомнит, никогда сюда не вернется. При виде знакомого пейзажа в груди теплело и сердце билось быстрее. Хотелось как можно скорее оказаться в уютной квартире. Рядом с человеком, которому не всё равно.
Остановившись перед дверями, Тору глянул на часы. Половина первого. Фудзисима, наверное, волнуется: он знает, что у Тору сегодня нет работы, а Тору ни записки не отставил, не позвонил. Интересно, он спит? Парень тихонько пробрался внутрь. Прихожая встретила его темнотой, а вот из гостиной пробивался лучик света.
- Я дома.
Над спинкой дивана маячил затылок.
- Ну и холодина там, - Тору старательно изображал беззаботный тон, но голос подрагивал от напряжения. - Должно быть, снег пойдёт...
Дальнейшие слова заглушил громкий стук. Тору осёкся и опасливо обошел диван. Первое, что он увидел - перевернутый стакан на столе. Фудзисима же восседал посреди дивана, скрестив ноги и крепко обняв бутылку с янтарной жидкостью: не то бренди, не то чем-то другим. Потом взгляд выхватил еще две бутылки, пустые - они легонько перекатывались на полу. На щеках Фудзисимы цвели красные пятна, глаза остекленели, волосы торчали в разные стороны. Галстук почти развязался, измятая рубашка выбилась из брюк. Тору, никогда не видевший его в таком состоянии, опешил. Глаза отказывались верить, что это Фудзисима, с утра до ночи безукоризненно одетый, подчеркнуто аккуратный... Мужчина шумно отхлебнул прямо из горла и стукнул бутылкой о стол. Тору сглотнул, пытаясь понять, была ли то пьяная злость или просто плохое настроение.
- Тору.
Обычно Фудзисима обращался к нему "ты" или "Такахиса", что Тору не очень нравилось. А теперь назвал по имени... В голосе Фудзисимы гнев мешался с неловкостью.
- Г-где ты был?
Фразы давались ему с трудом. Видно, до того напился, что язык заплетался.
- Прости, я не предупредил, что поздно вернусь...
Пока Тору извинялся, Фудзисима внимательно, хоть и несколько расфокусированно, на него смотрел, а потом вдруг уронил голову на грудь:
- А я д-думал... ч-то ты не п-придёшь...
- С какой стати?
- Я д-думал... ты вс-вспомнил...
Тору присел рядом, подобрал опрокинутый стакан:
- Я всё равно вернулся бы, даже если б вспомнил. Меня же выселили из квартиры. Куда бы я подался?
Фудзисима закрыл лицо ладонями и медленно сползал вниз. По ходу он задел ногой стол, и Тору поспешно подхватил готовый снова опрокинуться стакан.
- Да-а, Фудзисима-сан. Не знал, что ты тоже пьёшь.
- К-конечно, пью...
Слова прозвучали жёстко. Всё-таки Фудзисима определённо злился, и Тору подумал, что самое лучшее сейчас - уйти в свою комнату. Но сперва следовало кое-что сказать. Он потер колено.
- Знаешь, я сегодня так поздно, потому что ездил в свою старую квартиру.
Фудзисима, совсем было завалившийся, внезапно выпрямился:
- Т-ты... что?
- Ездил в свою старую квартиру. Просто подумал... если поговорить с людьми, которые меня знали, то...
- К-кто тебе разрешил?!
Тору замолчал. Фудзисиму трясло, руки сжались в кулаки. Похоже, он обозлился не на шутку.
- З-зачем? Я же тебе сказал: бесполезно!
Чистый белый снег, от холодного воздуха захватывает дыхание, долгие муторные часы в поезде и автобусе... Да, он так ничего и не вспомнил. Ну и что? Все равно не жалел, что съездил. Зато ещё раз убедился, что Фудзисима за него переживает - одного этого уже вполне достаточно. Он возвращался сюда с намерением поблагодарить, выразить всю признательность... но теперь добрые чувства испарились напрочь. На смену пришел гнев.
- Как, по-твоему, я мог убедиться, если б не попробовал?
Фудзисима покачивался взад-вперёд с закрытыми глазами.
- Мало ли, что ты сказал! Это не значит, что шансов не было! - он отвернулся, гадая, в состоянии ли мужчина слушать. - Ты же мне ничего про мой дом не рассказывал... Что мне оставалось делать?
- Бсплезно... - неразборчиво повторил Фудзисима.
Кровь бросилась в лицо. Тору вскочил:
- Да что ты понимаешь?! Думаешь, приятно слушать "Делай то! Делай сё!", а у самого в голове пусто и чёрт его знает, что на самом деле делать надо?! Я иду по темной дороге и понятия не имею, что будет дальше - мост или пропасть! Ты не знаешь, как мне страшно! Конечно, откуда тебе знать?
Фудзисима вскинул голову:
- Не нравится, да? - он даже заикаться перестал. - Начал жизнь сначала, никаких ему забот: кормят, одевают, крыша над головой - всё есть! И он недоволен! Ты поэтому гоняешься за прошлым? Чего тебе не хватает? Скажи! Делай, что хочешь! Скажи, что тебе ещё надо, и твори, что вздумается!
Фудзисима ошибался. У Тору было всё, но это всё - не то. Представьте, что вам дали шкатулку и запретили ее открывать. Плюс вы не можете её потерять и вынуждены всегда носить с собой. Рано или поздно, не захочется ли вам посмотреть, что внутри? И не становится ли это желание сильнее из-за того, что шкатулка всегда с вами? Вот так и с его потерянными воспоминаниями. Они лежали где-то в его сознании, и увидеть их он не мог. Равно как не мог игнорировать их присутствие или выбросить из головы саму мысль о них. Оставалось одно лишь желание - сильное, неистребимое: узнать, что это за воспоминания.
- Если б ты мне рассказал, я бы никуда не поехал! И не кричал бы на тебя сейчас!
Фудзисима потупился.
- Не молчи! Скажи что-нибудь!
Мужчина попробовал подняться, но ноги не держали, и он тяжело осел на диван. Вздохнул, яростно взъерошил волосы:
- ...я больше не буду вмешиваться в твою жизнь. Делай, что хочешь.
Тору как в солнечное сплетение врезали. Какую-то секунду он был на грани слез. Сердце затрепыхалось в районе пяток.
- Ну и прекрасно! - рявкнул он. - Прекрасно! И помощи твоей мне не надо!
Руки тряслись так, что ему с трудом удалось обуться. Он выбежал из квартиры и остановился только в темном парке, почувствовав легкое касание на коже. Снег... Опять пошёл снег. Тору уткнулся носом в воротник пальто и беспомощно всхлипнул. Он плакал - и не желал даже думать, о чём плачет.
За деревьями мерцали окна универмага. Глядя в черную землю, жадно впитывающую влагу, Тору побрёл туда, где горел свет. Больше некуда было идти.
Нынче в магазине хозяйничали Кусуда и Йодзи. Последнего Тору неплохо знал: с ним, как и с Кусудой, ему частенько приходилось работать в паре. Добродушный парень, Йодзи и слова не сказал, когда Тору занял раскладушку в подсобке, хоть сейчас была не его смена. Позже, когда Йодзи захотел вздремнуть, Тору всё же пришлось освободить место. Он поставил в углу складной стул и уселся там. Часы показывали половину четвёртого. Снаружи гуляла метель (а он даже не заметил!). Какие покупатели в такую погоду... но внутри исправно мигала неоновая реклама, от чего делалось жутковато.
- Значит, пособачился с пьяным Фудзисимой-сан и сбежал из дома, - подытожил Кусуда, скрестив руки на груди.
- Что я неправильно сделал? Просто поболтал с парой человек... А он - бесполезно, бесполезно...
- Если честно, я это твоё навязчивое желание тоже не очень понимаю, Такахиса. И как, "пара человек" что-нибудь полезное сказали? Вспомнил хоть что-то?
Тору понурился.
- Всё ясно. Итак, наш доблестный герой в честном бою вернул свою память, и жили они долго и счастливо...
- К чему это было?
- Идеальный конец сказки, - мирно откликнулся Кусуда и нанёс окончательный удар: - Короче, как не крути, а получилось и правда бесполезно.
Тору по-детски качался на стуле:
- Оказывается, раньше я мог запросто избить человека. Даже женщину.
- Ты? Избить? - Кусуда опасливо поглядел на Тору и отодвинулся. - Ого. Настоящий монстр.
- Да ну тебя! Я же говорю, это было раньше, - он улыбнулся, поддерживая шутку.
Кусуда тоже хохотнул.
- Когда я пытаюсь представить, как ты кого-нибудь лупишь, у меня воображалка заедает. И вообще... какой от тебя может быть вред? От бедного маленького Один-одинёшенек-сан, который поссорился с приятелем, расстроился, прибежал на работу поплакаться дядюшке Кусуде в жилетку...
Тору покраснел:
- Прекрати. Мне просто некуда идти. Я себя всего четыре месяца помню.
- Ой, ну не плачь, малыш. Ты потерялся? Вытри слёзки, и дядюшка Кусуда отведёт тебя домой.
Тору замахнулся, и Кусуда в притворном ужасе заголосил:
- Только не надо насилия! Пацифизм спасет мир!
Неизвестно, сколько бы они так дурачились, но вскоре звук открывающейся двери положил веселью конец. Посетители всё же шли, хоть и редко, и у Кусуды не было времени развлекать приятеля. Тору стало грустно. Глядя в спину сослуживца, рассеянно обслуживающего покупателей, он думал о Фудзисиме. Вспоминал, как тот его практически выгнал - и ожесточался. Соображал, как Фудзисиму расстроила его самовольная отлучка - и сутулился под грузом нахлынувшей вины.
Кусуда походя хлопнул его по плечу:
- Иди-ка ты домой. "Делай, что хочешь" не совсем то же самое, что "Пошёл вон!".
- Но он же не пытался меня остановить...
- Ага, - сощурился Кусуда. - Значит, ты хотел, чтобы он тебя остановил?
- Сам не знаешь, что мелешь!
- А вот и знаю, - уверенно заявил Кусуда.
- Не знаешь! - в глубине души Тору понимал, что приятель прав, и оттого злился.
Что бы Фудзисима не сказал - всё повергало его в депрессию. Похоже, они элементарно не сошлись характерами. И всё-таки, когда мужчина выкрикнул: "Делай, что хочешь", Тору почувствовал себя брошенным.
Часы пробили четыре. Когда магазин наводняли клиенты, Тору попросту не замечал слабого звона, но теперь, в предутренней тишине, по безлюдному помещению раскатилось отчетливое эхо. Кусуда широко зевнул:
- Чёрт... я сейчас отрублюсь. А Йодзи только через десять минут выйдет. Расскажи что-нибудь интересное.
- Комедию по заказу не разыграю, - открестился Тору.
Они помолчали.
- У тебя ам...амнезия, - сонно протянул Кусуда. - Я всё хотел спросить... как это. На что похоже, когда всё забываешь...
Тору немного подумал, и пока он думал, парень продолжал зевать.
- Я просыпаюсь утром... - начал Тору.
Покрасневшие, затуманенные глаза Кусуды слегка прояснились.
- Вот, я спокойно сплю, мне хорошо. Потом открываю глаза, потому что уже выспался. И в лицо бьёт утренний свет, такой яркий... ошеломляюще яркий, ослепительный. А потом это ослепление... оно должно пройти, но почему-то не проходит. Как будто свет остался у меня в голове, и там всё белое и пустое. Страшно было...
Кусуда неопределенно приподнял брови. Тору забеспокоился, верно ли подобрал слова.
- Так было вначале. Теперь по-другому. Я себя помню всего четыре месяца, но сейчас могу узнать и то, что случилось раньше. Пытался других спрашивать о прежнем себе ... а всё, что они рассказывают, оно как будто про кого-то ещё. Их истории неживые. Теперешний "я" гораздо реальнее бывшего "меня"...
Он опустил взгляд на свои ладони. Он был Тору Такахиса и смотрел на ладони Тору Такахисы. Тот Тору Такахиса, который казался сейчас таким ненастоящим, тоже смотрел на них... Вдоль позвоночника побежали мурашки: на миг почудилось, что нынешний "он" не имеет права существовать. ...Как подобная мысль вообще могла появиться?! Перепуганный, Тору быстро забормотал:
- Есть одна странность во всей этой истории. Насчёт аварии...
- Аварии?
- Ну. Фудзисима-сан рассказывал, что я врезался в столб, что я один там был. А мой сослуживец утверждал, что его друг проходил мимо и видел вторую разбитую машину.
- А это уже интересно, - из глаз Кусуды моментально ушла дремотная пелена.
- Хотя мне по большому счёту всё равно. Я жив, более или менее здоров. Какая разница?
- Разница как раз большая. Если ты в кого-то врезался, или в тебя кто-то врезался, разве не должно было начаться разбирательство, кто виноват?
- Нууу... я даже не знаю, кто правду говорит.
- Вот именно. А что, если Фудзисима-сан никакой тебе не друг? Если авария случилась по его вине? Неприятности ему не нужны, вот и втирает тебе, будто ты сам чуть шею себе не свернул.
Тору криво усмехнулся:
- Не может быть такого. Он, конечно, вспыльчивый и нелюдимый, но не преступник.
- А тебе почём знать? - Кусуда потянул себя за подбородок. - Ты с ним всего несколько месяцев. Может, он просто не успел проявить свою истинную сущность.
Тору подумал, что Кусуда преувеличивает, но червячок сомнения в душу закрался. Если приятель прав, это бы многое объясняло. Фудзисима соврал насчёт подробностей аварии. Фудзисима вспылил, когда Тору захотел больше о себе узнать. Припомнились и другие неясности. После несчастного случая не прошло и недели, а его уже перевели в другую клинику. Фудзисима сказал, что у него там есть знакомый доктор. Не обманул ли он? Не мог ли Фудзисима просто увезти Тору подальше от места событий, дабы сподручнее было скрывать от него правду? Если подозрения Кусуды верны, и Фудзисима - виновник аварии, неудивительно, что он так не хочет, чтобы Тору что-то вспоминал. Потому и обозлился.
- А с другой стороны, - продолжал рассуждать Кусуда, - ничего не мешало Фудзисиме-сан спокойненько тебя там и бросить. Ты ударился головой и всё равно нифига бы не вспомнил... Да и вообще, аварию с такими серьезными последствиями должны были расследовать - тут уж Фудзисима-сан никуда бы не делся. М-да, не выйдет из меня Шерлока Холмса...
Слушая, как Кусуда в пух и прах развеивает свою же версию "Фудзисима виноват", Тору вспомнил ещё кое-что:
- Да, мне рассказали, что перед тем, как потерять память, я в самом деле увлекался фотографией и копил на летнюю школу. Фудзисима-сан это знал, поэтому и пытался меня заставить. Нет, я не думаю, что он преступник.
Хоть в одном Фудзисима не солгал. Уцепившись за это доказательство, Тору вздохнул с облегчением.
- Ага, - Кусуда хлопнул себя по бедру и пропел, намеренно растягивая слова: - Я же говори-и-ил. С самого начала говорил, а ты не верил!
- Попробуй тут поверить... - беспомощно проворчал Тору. - Мне в самом деле было неинтересно. Я думал, что если мне что-то нравилось, то я это почувствую.
Кусуда пожал плечами:
- И всё равно. Не так-то Фудзисима-сан и плох, а?
Тору поднял голову.
- Может, он временами резкий или непонятный. Такое ведь бывает... И вот, что я ещё скажу. Раньше тебе нравились фотографии, ты чувствовал, что хотел бы заняться профессиональной съёмкой. А теперь больше не хочешь. Но тебе не кажется, что Фудзисима-сан тоже надеялся на память об этом ощущении?
Верить своим чувствам, верить ощущениям, верить людям... В груди потеплело. Тору не знал, кто он. Его существование было на редкость неопределённым. А Фудзисима видел, что он забыл ту часть своего прошлого, а всё-таки доверял нынешнему "ему"...
- Что делать собираешься? - спросил Кусуда.
- Я хочу домой, - серьёзно откликнулся Тору.
- Тогда иди домой.
Всё это было, конечно, замечательно, но они крупно поссорились, и Фудзисима наверняка расстроился. Тору, со скандалом убежавший из квартиры, не мог заявиться назад как ни в чём не бывало.
- Понимаешь... - формулируя мысль, он бросил взгляд в витрину и увидел торопливо приближающуюся человеческую фигуру.
Не иначе как шестым чувством, Тору понял, что это Фудзисима, запаниковал и нырнул под прилавок.
- Совсем спятил? - ласково поинтересовался Кусуда, глядя на скорчившегося у его ног коллегу.
Тору дернул приятеля за штанину, приложил палец к губам да ещё шикнул для пущей убедительности. Когда открылась дверь, Кусуда выпрямился с бодрым "Добро пожаловать!", а потом удивленно глянул на Тору.
У самого прилавка раздался звук быстрых шагов и тяжелого дыхания.
- Ээ... прошу прощения за глупый вопрос...
Без сомнения, голос принадлежал Фудзисиме.
- Кажется, человек, по имени Тору Такахиса, здесь работает?
Кусуда слегка ткнул Тору каблуком, беззвучно спрашивая "Что делать?", и ответил:
- Вообще-то, да... но сегодня не его смена.
- Ясно. Видите ли, я... - Фудзисима немного заикался. - Вы случайно не знаете, где он?
Тору, которому снова достался пинок, знаками показал Кусуде молчать.
- Извините, я не могу вам помочь.
- В таком случае, вам не известно, с кем ещё он близко общался?
- Боюсь, нет, к сожалению.
Вот как... Фудзисима бросился его разыскивать...
- Понятно. Простите за беспокойство...
Шаги начали отдаляться. Тору было задумался, а стоило ли вообще прятаться, когда мужчина вдруг вернулся к прилавку.
- Мм... если он вдруг придёт... или если вы его встретите, передайте, пожалуйста, что Фудзисима очень извиняется.
И он окончательно ушёл.
- Горизонт чист, - сообщил Кусуда через некоторое время.
Однако Тору продолжал сидеть на полу.
- Там холодина, а он весь мокрый и без пальто.
Тору скривился, как от боли.
- Говорю тебе, иди домой.
Тору не мог просто взять и пойти домой, хоть Кусуда и настаивал. Нестерпимый стыд с толикой счастья буквально придавил к земле. Ну что он за человек такой, а? Вместо того, чтобы честно попросить прощения, спрятался, как распоследний трус...
- Если ты оттуда не вылезешь, я на тебя наступлю.
Намёки перешли в наезды - Тору пришлось подчиниться. Он оставил своё убежище и уныло сгорбился на стуле. Кусуда глубоко вздохнул и ни с того, ни с сего выпалил:
- Что любит Фудзисима-сан?
- Что он любит...? - Тору медленно поднял голову.
- Да, что ему нравится? Любимая марка сигарет, например?
- Он не курит.
- Ну хорошо, что-нибудь ещё. Подумай.
- Любит, любит... - Тору принялся рыться в памяти.
Ел Фудзисима практически всё и ничему не отдавал видимого предпочтения, так что любимая еда отпадала. По телевизору смотрел только новости и всегда исчезал из комнаты, когда Тору переключал на другие передачи. Фотоальбомы... Это увлечение, как оказалось, принадлежало самому Тору, а интересовался ли фотографией Фудзисима?.. Перебирая и отбрасывая варианты, Тору с удивлением обнаружил, что на самом деле ничего про Фудзисиму не знает. Совсем ничего.
- Ладно... - в голосе Кусуды слышался укор. - Наверняка что-нибудь сладкое подойдёт.
Он взял с полки коробочку с песочным клубничным пирожным, провел над ней сканером, положил в пакет с логотипом универмага и бросил Тору:
- Держи. Этот подарок точно растопит ему сердце.
Как ни благодарен был Тору, а всё же усомнился, что Фудзисима, словно девчонка, обрадуется ломтику сдобы.
- Не знаю, станет ли он есть торт...
- Станет. Шоколад же покупал!
- Шоколад?
- Не рановато для склероза? Ты сам ему и продал, - прикусил губу Кусуда. - Он явился сюда посреди ночи, взял кофе и шоколадку. Школьницы и дамочки из офиса постоянно за такой чепухой бегают, а вот для парня любить сладости - редкость.
Да, Фудзисима покупал шоколад, припомнил Тору, но продолжал колебаться. Очень уж трудно было вообразить, чтобы этот мужчина, с лицом неподвижным, как маска но(5), любил сладкое. А всё-таки отказываться он не стал: взял пакет и неохотно поднялся со стула.

Вот уже полчаса Тору переминался с ноги на ногу у входной двери и боялся зайти. Всю дорогу метелица бросала в лицо мелкий снег, словно даже ветер был против его возвращения. Нащупывая в кармане ключ, Тору, как ребенок, обещал себе: "Вот сейчас досчитаю до десяти и открою... Досчитаю до двадцати и открою...", однако никак не мог решиться.
Часы показывали десять минут шестого. Раннее утро, но вокруг царила темнота. Нормальные люди в такое время десятый сон видят... наверняка, Фудзисима тоже спит. Эта мысль придала ему решимости. Он вытащил ключ, провернул его в замочной скважине... Минуточку. А где лёгкое сопротивление и щелчок? Подивившись, Тору толкнул дверь, и та послушно открылась. Это определённо не было похоже на аккуратного Фудзисиму - забыть запереть двери. Тору скользнул внутрь. В гостиной горел свет - значит, Фудзисима не спит. Разуваясь, Тору обнаружил посреди прихожей ботинок, правый. Левый валялся в углу. "Квартиру не закрыл, обувь разбросал...Что с ним такое?" - размышлял Тору, наводя порядок.
Прошмыгнуть незамеченным не удастся: чтобы попасть к себе, ему в любом случае придётся пройти мимо гостиной. Тору сделал глубокий вдох и ступил в комнату. Мимолетно удивился, как здесь холодно.
- Я дома!
В ответ тишина. Тору обошёл диван и низко, почти под прямым углом, поклонился:
- Прошу прощения за то, что на тебя накричал!
Молчание. Тору извинился еще раз. Нет ответа. Тогда он, наконец, выпрямился.
Тихое посапывание. На диване спал Фудзисима, прямо в рубашке и брюках. Пустых бутылок на столике и на полу явно стало больше. Сколько же он выпил? Во сне мужчина ёжился и вздрагивал, а потом даже тихонько чихнул. Но не проснулся - только веки шевельнулись.
Тору включил обогреватель, принес из своей комнаты одеяло и прикрыл спящего. Тот, почувствовав тепло, закутался плотнее, свернулся клубком. Тору уселся на пол и начал смотреть. Глядя вот в это лицо, он должен был извиняться. Он правда искренне собирался просить прощения, но теперь желание пропало. Хотелось просто посидеть рядом и посмотреть.
Неровный румянец. Тонкая линия подбородка. Бледные, нездорового цвета губы. Запавшие глаза. Спутанная прядь волос спадает на лоб. Никогда прежде он не видел Фудзисиму так близко. Ничего особенного не было в этом лице, и вряд ли бы кто обратил на него внимание. Но как у человека бывает лишь одна мать, так Фудзисима был для Тору единственным, на кого он мог положиться.
Фудзисима шевельнулся и натянул одеяло на нос. Немного так полежал, потом медленно приподнял веки. Потер тыльной стороной ладони глаза и уставился прямо на Тору. А у того в горле пересохло, слова извинения будто застряли на языке.
- С возвращением, - хрипло выговорил мужчина.
- Спасибо, - прошептал Тору. - Да, я дома.
Фудзисима улыбнулся. Выглядел он глупо, но лицо прямо светилось от счастья. Он кое-как сел, и одеяло, соскользнув, запуталось в ногах. Фудзисима наклонился его подобрать, качнулся... "Он что, совсем равновесие держать не может", - подумал Тору. А мужчина тем временем клонился вперёд, пока его нос не оказался в опасной близости от столешницы. Тору отреагировал быстрее, чем это сообразил. Одной рукой он обхватил падающего Фудзисиму - тот оказался неожиданно тяжёлым - и уложил обратно на диван. Но когда попытался отстраниться, то почувствовал, что его не пускают. Не успел парень глазом моргнуть, как Фудзисима обхватил его за спину.
- Фудзисима-сан...
Тот держал крепко, не давая Тору стряхнуть с себя чужие руки. Секунду спустя хватка ещё больше усилилась, и Тору ничего не осталось, как улечься на Фудзисиму сверху.
- Ээ... тебе не тяжело?
Непонятно было, услышал мужчина или нет. Вместо ответа он принялся тереться об Тору, как кот. "Обогреватель же работает... неужели ему до сих пор так холодно?", - озадачился Тору. Неудобно вывернув шею, он посмотрел Фудзисиме в глаза и опешил, встретив ответный взгляд. Горячечный, просящий взгляд. "Что-то здесь не то", - Тору попытался привстать. Тщетно: Фудзисима вцепился в него намертво. Пока он дёргался, мужчина убрал одну руку с его спины и поймал его подбородок.
- Эй, подожди... что ты...
К уголку рта прижались холодные губы. Тору отшатнулся - безуспешно. Дело приняло неожиданный оборот. Похоже, Фудзисима был куда более пьян, чем ему представлялось... Тору барахтался, как муха в паутине, но невольно отвечал на поцелуи. Раз, второй, третий, четвёртый. Мягкие, прохладные прикосновения. Если честно, это не было неприятно, даже наоборот. А потом Фудзисима остановился, и через несколько мгновений его ровное дыхание защекотало Тору ухо. Парень осторожно поднялся, накрыл Фудзисиму одеялом и ушел из гостиной.
В спальне он ничком свалился на кровать. В голове гудело. Тору не думал, что был девственником... и всё же происходящее не на шутку его завело, пусть в качестве партнера выступал другой мужчина. Стоило закрыть глаза, и перед внутренним взором всплывало лицо Фудзисимы. Жадное, зовущее выражение прежде равнодушных глаз. Конечно же, Фудзисима здорово напился - ему, по большому счёту, всё равно было, к кому приставать... Вспомнив ощущение его языка во рту, Тору сглотнул. Сон не шел, низ живота налился ноющим жаром. Нетрудно догадаться, кто представлялся сегодня Тору вместо привычных образов соблазнительных кинозвезд, и он ничего не мог с этим поделать.

Его разбудил стук в дверь.
- Да..? - сонно пробурчал Тору, не высовываясь из-под одеяла.
- Можно войти?
При звуке голоса Фудзисимы он в панике подхватился на кровати:
- Э, конечно!
Дверь отворилась, и Фудзисима, как водится, с макушки до пяток безукоризненный, медленно шагнул в комнату:
- Я тебя разбудил?
Его взгляд скользнул по развороченной постели. К тому же, Тору так и уснул одетым, и выглядел теперь далеко не идеально.
- Ну... да, - смущённо выдавил Тору.
- Извини. Ничего важного, можем и позже поговорить.
- Нет, нет, я уже проснулся.
Фудзисима помялся, подбирая слова, и поднял голову. В глазах его не было и следа вчерашнего желания.
- Мм... прости за всё.
Тору густо покраснел:
- Ч-чего там... Пустяки...
Соврал, ясное дело. Вот уж как раз пустяками это и не было. Иначе почему он сейчас не может смотреть Фудзисиме в глаза? Совершенно некстати нахлынули воспоминания. Узкие холодные губы. Кончик языка на плотно стиснутых зубах - будто умоляет пустить его дальше. В животе снова сделалось горячо.
- Я сильно перебрал и сорвался.
Так, значит, это у него называется - "сорвался"?
- Извини за то, что доставил столько неприятностей.
- Ладно тебе, ничего ведь страшного... - Тору глядел вниз, стараясь спрятать пылающие щеки.
- И за это спасибо, - Фудзисима протянул ему одеяло. - Честно говоря, я вчера никакой был. Даже не помню, как ты вернулся. И как меня накрывал, тоже не помню.
- Что? - тупо переспросил Тору. - Ты же проснулся, когда я пришел! Ты еще сказал: "С возвращением".
Настала очередь Фудзисимы смущаться:
- Правда? Я так сказал?
- Точно сказал.
Мужчина покачал головой и признался:
- Не помню...
- Если не помнишь, то за что извиняешься?
- Я виноват. Не следовало удерживать тебя от встреч с теми людьми...
Да Тору и думать об этом забыл! Не до того было.
- Я напился... я ничего плохого не сделал, за что надо попросить прощения?
Тору не знал, что ему ответить. Выходит, как они целовались, Фудзисима не помнит... А вообще, помимо того, что он выпил лишнего и сильно, скажем так, удивил Тору, ничего ужасного не произошло. И потом, как бы Фудзисима отреагировал, расскажи Тору правду? О том, как он до сих пор чувствует сильные руки, обнимающие за спину, и отчего у него припухли губы? Фудзисима ведь буквально погребёт его под ворохом извинений. Кому охота портить отношения лишний раз? Подумаешь, пара поцелуев...
Раз Фудзисима забыл, то и вспоминать ему ни к чему.
- Ты всего лишь пил без стакана и разбрасывал по полу пустые бутылки.
На лбу и щеках мужчины вспыхнул румянец.
- Прошу прощения за недостойное поведение, - с этими словами Фудзисима поспешно ретировался.
Оставшись в одиночестве, Тору поскрёб затылок. Если Фудзисима эдакую малость так бурно переживает, то что бы с ним сделалось, узнай он о поцелуях? Свалился бы в обморок от стыда, не иначе.
Стрелки показывали час пополудни. За время разговора Тору окончательно стряхнул с себя сон, так что ложиться снова не стал. Он переоделся, умылся и пошёл в гостиную, где Фудзисима читал газету. При виде Тору мужчина быстро отвёл глаза, словно до сих пор стыдился. А Тору снова полезли на ум непрошеные картинки. Он хлопнул себя по щеке: "Я вообще когда-нибудь о чём-нибудь другом думать смогу?"
Бутылки пропали: видимо, Фудзисима успел их убрать. Потоптавшись на пороге, Тору вдруг вспомнил про "извинительный" подарок:
- Здесь где-нибудь лежало пирожное?
- Я поставил его в холодильник, - сообщил Фудзисима, не отрываясь от газеты.
- А, спасибо.
Он открыл дверцу: вот она, коробочка - на средней полке. Доставать или не доставать? Кстати ли это сейчас будет? С другой стороны, не оставлять же его просто так лежать. Может, лучше выбросить? А если Фудзисима в самом деле любит сладкое? Воистину, надежда умирает последней.
- На, это тебе.
Тору протянул всё еще упакованное пирожное Фудзисиме. Тот наконец-то отложил газету и озадаченно воззрился на подарок:
- Мне?
- Ну да, - Тору понадеялся, что и без слов будет ясно, по какому случаю презент. - Ты ведь ешь сладкое, Фудзисима-сан?
Мужчина не шевелился и по-прежнему смотрел крайне удивлённо.
- Наверное, не ешь. Извини.
Однако Фудзисима поднял руку:
- Нет, я ем. Просто так неожиданно...
- Ээ... не знаю. Стукнуло в голову купить... Возьми, пожалуйста.
- Благодарю, - Фудзисима принял коробочку куда церемоннее, чем Тору ее вручал. Взглянул на содержимое и слегка улыбнулся: - Выпьем кофе? А это разделим.
Он унес пирожное в кухню. Тору, у которого больше полусуток росинки во рту не было, не слишком вдохновляла перспектива начинать день сладостями. Но Фудзисима так счастливо хлопотал над чашками... Пирожное за каких-то 350 йен было бережно извлечено из целлофановой обертки и не без элегантности разложено по блюдцам. Фудзисима поставил кофе и десерт на столик, поблагодарил Тору ещё раз и занес над своей порцией вилку. Прихлебывая кофе, Тору смотрел, как он ест. А ел мужчина с явным удовольствием, торжественно, сосредоточенно - жевал и улыбался. И про кофе будто забыл. Неужели так вкусно? Тору отщипнул кусочек - приторно-сладкий крем оставил неприятное послевкусие, и парень поспешил заглушить его кофе. Фудзисима же добрался до кофе, лишь покончив с пирожным. А потом заметил, что порция Тору почти нетронута.
- Почему ты не ешь?
- Я... - с ходу придумать благовидную отговорку не удалось.
Фудзисима продолжал смотреть на тарелку.
- Хочешь, возьми? Правда, я уже попробовал...
Тору подтолкнул ему блюдце, мужчина в смущении покачал головой:
- Нет, оно же твоё.
- На самом деле, я не люблю сладкое. Все равно бы выкинул. Чего добру пропадать?
Несмотря на все уговоры, Тору был уверен, что Фудзисима побрезгует едой, к которой кто-то притрагивался. К его удивлению, тот протянул, не отрывая глаз от пирожного:
- Тогда, пожалуй, я его съем...
Добавку он жевал с не меньшим удовольствием. Но уничтожив примерно половину, поймал взгляд Тору, порозовел и уронил вилку на стол:
- Ты уверен, что сам не хочешь? - и покраснел до ушей. - Наверное, думаешь, я странный...
Его голос сошел на нет. Тору поглядел с жалостью:
- В любви к сладкому нет ничего странного. Между прочим, все знаменитые кондитеры - мужчины.
Однако Фудзисима не спешил возвращаться к десерту. Тору подумал, что правильно сделал, не рассказав ему о поцелуях. Раз уж бедняга даже есть стесняется, когда на него смотрят...
- Тебе понравилось?
Фудзисима не ответил. Похоже, вопрос еще больше его смутил.
- Просто я никогда не видел, чтобы ты ел сладости, и...
Тут Тору понял, что делает только хуже, и замолчал.
- Мама на этот счёт была очень строга. Не позволяла мне и притрагиваться к подобной еде, потому что у меня были проблемы с зубами. Потому, наверное, я и обожаю сладости - особенно западные, вроде пирожных. Но мужчине не пристало заходить в кондитерскую...
Последние слова Фудзисима почти прошептал. Бедный, подумал Тору, так любить сладкое и стесняться его покупать. Здесь и дешёвое пирожное райским угощением покажется.
- Тогда доедай, - попросил Тору. - Держу пари, это пирожное всю жизнь мечтало, чтобы ты его съел.
- Но...
- Прошу тебя.
Всего лишь кусок торта. Какая разница, съедят его или нет. Но для Тору это было важно.
- Пожалуйста.
Фудзисима беспомощно, как затравленный зверёк, стрельнул глазами по сторонам и взялся-таки за вилку. Глянул на Тору: не смотрит ли. Его пальцы вздрагивали. Губы коснулись блестящего металла, мелькнул язык. События сегодняшнего утра живо всплыли в памяти, и Тору невольно прикрыл рот ладонью.
Справившись с пирожным, Фудзисима искренне сказал: "Спасибо". На щеке у него осталось пятнышко крема. Крем на безупречном лице - от этого несоответствия Тору сделалось смешно.
- Почему ты смеёшься? - насторожился Фудзисима.
Тору перегнулся через стол и стёр пятнышко пальцем. Фудзисима, вспыхнув, отшатнулся.
- Ой, прости. У тебя просто крем...
Дрожа, Фудзисима провел по щеке рукой, решительно встал и ушёл. Тору проводил мужчину задумчивым взглядом. "А ведь я ему, может быть, нравлюсь", - вдруг понял он. Хотя никаких оснований для подобной мысли не было. Так, туманные подозрения...

Его рабочий день заканчивался в пять вечера. Забросив сумку на плечо, Тору направился к выходу и наткнулся на Харуку. Студентка колледжа, она тоже работала в этом универмаге. Милая девушка. И волосы заколоты надо лбом, как у маленькой.
- Там мороз, - предупредила она, растирая покрасневшие пальцы.
- Прямо-таки мороз?
- Угу. Наверное, снег пойдёт, - Харука повернулась было к дверям, но углядела затейливо украшенную лентами полку и ойкнула: - Ух ты. Уже ко Дню Святого Валентина приготовились? Да, сегодня ведь первое февраля...
На полке красовались недорогие, в районе 500 йен, шоколадки. Обычно праздничные товары так рано не завозили, но они по-своему подогревали энтузиазм покупателей.
- У тебя велосипед, Тору? Небось, мерзнешь по утрам. Давай я тебе на Валентина перчатки подарю или шарфик.
- Спасибо, у меня свои есть, - отказался он, и вдруг кто-то навалился ему на спину.
В воздухе поплыл аромат Lucky Strikes.
- Тору у нас при полном параде, милая. У него и перчатки есть, и шарфик, и даже шапка, - Кусуда расплылся в похотливой усмешке и добавил сладким шепотом: - Верно я говорю?
- Ясное дело. Холодно же. Что ты здесь вообще делаешь? У тебя смена ночью начинается.
- А я покупатель. Тружусь на благо родного магазина - повышаю процент продаж. А ещё я по тебе соску-у-учился!
- Мы виделись вчера утром. Когда ты успел соскучиться?
Харука, наблюдавшая за их перебранкой, заметила:
- А вы стали неплохими друзьями.
- Да нет, мы просто гомики. Скажи, Тору?
- Придурок! - возмутилась девушка. - Как не стыдно!
- Кусуда, не будь такой задницей. Всё. Увидимся, - стряхнув приятеля со спины, Тору вышел на улицу.
Вывел со стоянки велосипед, натянул перчатки и покатил вдоль дороги - в направлении, противоположном дому. Вот осталась позади станция. Тору ехал на север - в той стороне ему ещё не приходилось бывать. Впрочем, стоял уже вечер, и отъезжать далеко было не с руки.
С начала января Тору работал на дневной смене. Платили, конечно, меньше, зато он вернулся к нормальному режиму: ночью спал, днём бодрствовал. Прикинув, сколько времени уйдёт на приготовление ужина, Тору сверился с часами, решил, что проедет по северной дороге минут пятнадцать, и принялся что есть силы крутить педали. На улицах было людно, полно транспорта - приходилось вилять, выискивать щели. Этот горный велосипед Тору увидел в витрине сэконд-хэнда и моментально влюбился. Несмотря на то, что торговался парень до последнего, покупка пробила в бюджете ощутимую брешь. Зато расстояния, на которые Тору путешествовал, резко увеличились. Теперь он колесил по округе и составлял в уме карту местности. Какое-никакое развлечение. Но была у Тору и другая цель. Особенно внимательно он вглядывался в вывески, разыскивая яркие, написанные латиницей. Пока безрезультатно. Чем больше он отдалялся от станции, тем реже попадались магазины, и Тору уже собирался поворачивать, когда ему улыбнулась удача. "Французская кондитерская" гласили старинные буквы на ржавой вывеске. Лавка была старая и маленькая, с черепичной крышей. Внутри горел оранжевый, в форме ландыша, светильник. Тору слез с велосипеда и отправился en reconnaissance(6).
Сладкий густой дух ударил в ноздри. У Тору глаза разбежались: пирожные, пирожные и ещё раз пирожные... видно, дела в лавке шли неважно, раз столько товара осталось к вечеру. Шоколад le Gateau, тирамису(7), крем-брюле... До того, как Тору начал посещать западные кондитерские, единственное, что приходило ему на ум при слове "пирожное" - песочное пирожное с клубникой. А уж как он на первых порах мучился с названиями! К каждому пирожному крепился ярлычок с километровыми надписями латиницей, и Тору поначалу едва не прикусывал язык, пытаясь это выговорить. Чего там, однажды он в самом деле прикусил язык и ойкнул, насмешив девушку-продавщицу. Теперь же слова типа "одно Lubecker Nuss-Sahnetorte" или "Charlotte aux poirs" запросто вылетали изо рта. Хоть мастер-класс по закупке пирожных проводи.
Быстро изучив полки, Тору спросил песочное пирожное с клубникой и chiboust(8). Продавец, немолодой мужчина в белом, сильно смахивающий на рабочего, протянул ему коробочку. На лице его не появилось и следа профессиональной улыбки, да и сдачу он отдал небрежно. А "Спасибо за покупку", прозвучавшее Тору в спину, скорее походило на "Пошёл вон и не возвращайся".
Обратный путь занял больше времени: Тору боялся ударить коробку и держал руль одной рукой.
Это уже вошло в привычку - садиться после работы на велосипед и ехать за пирожными. Сам Тору не съедал и кусочка, всё исчезало в желудке его соседа по квартире. Сперва Фудзисима стеснялся, но со временем начал даже проявлять признаки нетерпения. В отличие от Фудзисимы, Тору не чувствовал ни малейшего неудобства, появляясь в кондитерской. Он просто принимал деловой вид "Я покупатель", и кому какое дело, в конце концов. Во многих магазинах его уже знали в лицо и подтрунивали: "А вы сладкоежка!". Тору смущался, но только поначалу.
О школе фотографии Фудзисима больше не заговаривал. Тору немного расслабился, но всё равно было нелегко. Иногда он себя ненавидел, иногда посмеивался. Куда не ткнись - сплошные разочарования. Новые дни несли старые тревоги. Следовало думать о будущем. А перед глазами по-прежнему колыхалась плотная белая занавесь.
Тогда как Тору постоянно пребывал в неясном раздражении, Фудзисима стал куда более человечным. При виде яркой сладости на блюдце лицо у него становилось совсем открытым. Куда только замкнутость девалась? Ел мужчина с неизменным блаженством, и Тору радостно было сознавать, что он способен сделать кому-то приятное. Теперь они каждый вечер вместе пили кофе в гостиной.
- Не знаю, вкусные ли эти, - счёл Тору нужным предупредить.
Фудзисима поставил чашки на стол и посмотрел вопросительно.
- Магазин старый, они даже не распродали почти ничего.
- Всё, что ты для меня покупаешь, вкусно, - отозвался Фудзисима.
Сказано было равнодушно, но Тору всё равно резко отвернулся, чувствуя, как загораются уши. Впрочем, он живо повернулся обратно и сделал несколько вдохов-выдохов, чтобы успокоиться. Пропустить зрелище "Фудзисима наслаждается десертом" было выше его сил.
- Хочешь попробовать? - предложил мужчина.
Сам он съел лишь чуть-чуть, и Тору насторожился:
- Так плохо?
Фудзисима хмыкнул:
- Наоборот, очень вкусно. Никогда такого не ел.
Все еще сомневаясь, Тору взял у Фудзисимы вилку и отломил кусочек пирожного. Взбитые сливки были густые, но не приторные. Бисквит пышный, в меру влажный и очень нежный. На вид - заурядная выпечка, но как же вкусно! Он даже тихонько застонал от удовольствия. Фудзисима довольно кивнул и, бормоча что-то одобрительное, прикончил пирожное. Только у Тору почему-то испортилось настроение.
На следующий день он наведался в ту же кондитерскую, и Фудзисима, явившись домой, первым делом заглянул в холодильник:
- Они из того же самого магазина?
- Да, - вопрос его почти обозлил.
Вид довольного Фудзисимы не только не радовал, напротив - будил в Тору непонятный гнев. Устав недоумевать, он сел, хорошенько подумал и пришёл к неожиданному выводу. Фудзисиме приносит удовольствие не тот факт, что именно Тору покупает ему пирожные, а сами пирожные. Приехали: ревновать Фудзисиму к еде... Назавтра Тору специально сходил в другой магазин. Мужчина увидел незнакомые упаковки и явно разочаровался. "Разочарованный Фудзисима" не понравился Тору еще больше, чем "довольный Фудзисима". Из чего следовало, что хочет Тору или нет, а придется ему покупать десерты в старой французской кондитерской. Ясно было, что разноцветные вкусности из неприметной витрины воодушевляли Фудзисиму сильнее, чем это мог сделать Тору.

В воскресенье у Тору был выходной, и он отправился в кондитерскую не вечером, а после полудня. Покупателей там по обычаю не наблюдалось, пирожные как лежали на полках, так меньше их и не стало.
- Одно со сливками и одно клубничное, - небрежно бросил Тору, подражая тону владельца лавки.
Старик бережно передал ему покупки (осторожность его диктовалась уважением к пирожным, а вовсе не к Тору), сунул сдачу и отвернулся - такая безмолвная борьба разыгрывалась между ними каждый раз. Однако дальнейшие события в ежедневный ритуал не вписывались. На выходе Тору столкнулся с человеком, который в этот момент пытался зайти, отшатнулся, потерял равновесие и упал. Коробка с пирожными весело покатилась по полу.
- Ох, святые боги... Простите меня, пожалуйста! Вы целы?
Над ним склонилась элегантная женщина. Знакомое лицо: иногда Тору видел её за прилавком, вместо сварливого старика.
- Спасибо, всё нормально, - он улыбнулся и поднялся на ноги.
Подобрал коробку, заглянул внутрь. Увы. В отличие от него, пирожные падения не пережили.
- Извините, извините, мы немедленно их заменим, - женщина взяла у Тору коробку и пошла к полкам
- Ээ... я с радостью оплачу.
По справедливости, произошедшее лежало и на его совести тоже. Но женщина и слышать об этом не хотела. Интересно, подумал Тору, она жена хозяина? В отличие от старика, всегда приветливая, с улыбкой на лице и очень вежливая. Через минуту женщина вернулась с новыми пирожными, кроме того, она добавила к его покупкам mille-feuille(9).
- Прощу прощения, я не брал mille-feuille.
- Это вам в качестве компенсации. К тому же, вы у нас две недели как постоянный покупатель. Вот и будет вам маленький приз.
Тору поблагодарил и взял пирожные, а женщина вдруг поинтересовалась:
- Вы для себя покупаете?
- Нет, для друга. Он в восторге от ваших пирожных, без конца их хвалит.
- Надо же, - восхитилась она. - Скажите, вы студент?
- Я ...ммм... на временной работе.
- Ясно. Простите, что так с вопросами налетела. И еще, не сочтите за грубость... вы не хотели бы поработать у нас?
Тору заморгал. Нет, он знал про объявление "Требуется помощь" на стене, однако листок был жёлтым и потрёпанным, и Тору всегда думал, что его просто забыли снять.
- Видите ли, - вздохнула хозяйка, - я собираюсь ложиться в больницу. Небольшая операция, ничего серьёзного, но недели четыре меня не будет. Как справимся, ума не приложу.
- Не надо мне тут мальчишек! - проревели из глубины магазина.
Тору вздрогнул, а женщина покачала головой:
- Никакого с ним сладу. Совершенно не умеет обращаться с людьми. Он ведь не желает зла, а покупатели от него в один миг разбегаются. Не знаю, что и делать... Может, ваш друг захочет здесь поработать?
Тору прижился в универмаге, но это ведь всего лишь временная работа. Таких пруд пруди. А лавочка, если никто не поможет, окончательно захиреет. Они и так еле на плаву держатся - едва знакомого человека на работу зовут. Да и приглашение Тору польстило. К тому же, поступив сюда работать, он сможет забирать столько нераспроданного товара, сколько душе угодно. И Фудзисиме приятно, и по кошельку не бьет.
Наладить дипломатические отношения со столь ненавистными ему пирожными заняло не много времени.
Вечером, закончив ужин, Тору осторожно сказал:
- Я уволился из универмага.
Фудзисима поднял голову, отложил палочки и выпрямился, давая знать, что готов слушать. Правда, слишком уж он был настороже для обычного собеседника.
- Я устроился в кондитерскую. Ту, где всегда беру пирожные. Домой буду возвращаться не позже.
Фудзисима нахмурился - с таким выражением лица он обычно всё обдумывал. Тору с нарастающим беспокойством ждал ответа.
- Ты точно хочешь там работать?
Тору не то чтобы всю жизнь мечтал: подумаешь, перебрался из универмага в кондитерскую. Просто, на его взгляд, в этой работе было немного больше смысла.
- Мне кажется, она лучше...
- Что ж, - помолчав, подытожил Фудзисима, - если ты так думаешь, стоит попробовать.
Вроде как не возразил, но и на одобрение мало похоже. Чего же он ожидает? Что сделать, чтоб он был доволен? Вопрос о школе фотографии или постоянной работе они больше не поднимали, а всё-таки Тору ощущал со стороны Фудзисимы безмолвное давление. И притворялся, что не замечает.
- Я буду приносить кучу пирожных, - весело пообещал он.

@темы: Манга, Фанфики