Из манги романс. Не мое!!!!!!

[VBF]

НЕ МОЕ!!!!

Холодный сон

После серьезной автокатастрофы Тору Такахиса теряет память. Выписавшись из больницы, парень идет жить к Фудзисиме - человеку, который объявляет себя его другом. Но почему же новоявленный друг наотрез отказывается говорить о прошлом Тору? Молчаливое отчуждение Фудзисимы, трагические события забытой жизни Тору... И всё же между ними неуклонно растет странная, неловкая нежность. Драма, романтика и трагедия - в одной захватывающей истории, где прошлое и настоящее сплетаются в причудливую вязь.


Нарисэ Конохара
Иллюстратор - Нанао Саикава
Перевод с яп. - Digital Manga Production
Перевод с англ. - Кана Го
ХОЛОДНЫЙ СОН

"Если бы в моей голове поработали пылесосом, - размышлял Тору Такахиса, - примерно так бы я себя и чувствовал. Кто я? Что я? Сколько не вспоминаю, толку ноль. Чистый белый лист..."
Комната, в которую привел его "друг", оказалась гостиной, хоть сейчас она больше напоминала склад. Должно быть, дело было в пирамидах картонных ящиков, расставленных по углам. Все верно: "друг" говорил, что только-только переехал. В незанавешенное окно смотрела ночь, слабо гудел обогреватель. Стылый еще воздух холодил лицо, заставляя Тору непроизвольно вздрагивать.
"Друг" поставил коробку с вещами Тору у стены и снова исчез в кухне. Тору (он, неспособный даже снять пальто, сидел на полу) проводил его пустым взглядом. За все это время "друг" не произнес ни слова. Перед тем, как приехать сюда, они поели в ресторанчике, но даже тогда между ними висела тяжелая тишина - будто на похоронах были. А вокруг кипела жизнь: веселая болтовня, взрывы смеха - тем более гнетущее впечатление производило их молчание. Впрочем, тишина, похоже, тревожила только Тору - лицо "друга" по обыкновению не выражало ровным счетом ничего, и Тору не мог понять, о чем он думает. И пусть парню приходилось встречать молчаливых людей, на фоне этого они казались прямо-таки воплощением красноречия.

Примерно два часа назад Тору покинул больницу. Время было довольно позднее: раньше у "друга" не получалось из-за работы. Сначала Тору ждал в палате, а сильно за полдень перебрался в холл: там хоть можно было скоротать ожидание за телевизором.
- А, Такахиса-сан, - в дверях показалась знакомая медсестричка. - Я думала, вас уже и след простыл.
- Меня только после семи заберут. Решил не занимать место, - отозвался Тору с вымученной улыбкой.
В шесть часов - время ужина - по коридорам поплыл соблазнительный аромат еды, и у Тору заурчало в животе. Когда же за ним приедут? Он уже начинал нервничать, когда в холл снова заглянула медсестра. Она сменила форменный халат на обычную уличную одежду: видно, собиралась домой после смены.
- Держите, только никому ни слова, - сестра сунула Тору несколько пирожков. - Знаете, без вас здесь будет скучновато. Икегами-сан, бедняжка, совсем приуныл. Вы ведь ему как внук стали.
Старик Икегами попал в больницу с вывихом бедра. Закоренелый циник, он был вдобавок болтлив, как сорока. Сестры за глаза звали его старым чудаком. Тору не посчастливилось занять кровать напротив, и каждый божий день его исправно потчевали историями о бурных годах эры Сёва. Так что теперь Тору не составляло труда хоть всю эскадрилью Икегами (тот некогда служил в военно-воздушных силах) по фамилиям перечислить, хоть имена внуков второго сына назвать.
- А как я уходил, он сказал, что наконец-то больше воздуха будет...
Всякий раз, когда Тору своими 178-ю сантиметрами загораживал старику окно, на парня обрушивался град жалоб. "Ты не стеклянный!", - брюзжал Икегами. Или - "Мне темно!".
- Ну-ну, - погрозила пальцем сестричка. - Икегами-сан, конечно, нехорошие вещи говорит, но на самом деле вы ему нравитесь. У нас пациенты от его сказок в другие палаты сбегали, а вы всё слушали.
Тору не стал объяснять, что просто не хотел ввязываться в споры, которые непременно бы разгорелись, пожелай он обменяться с кем-то местами.
Медсестра расплылась в улыбке и чувствительно хлопнула его по плечу:
- Вам нелегко придется, но вы мальчик хороший, вы справитесь. Давайте, молодой человек, выше нос!
Тору подумалось, что она слишком лестного о нем мнения, и все-таки слова ободрения он принял с благодарностью. Но тревога, тесно сдавившая грудь, не желала исчезать. Стоит ему выписаться, и прощайте привилегии и снисхождение, на которые он мог рассчитывать на правах пациента. Даже если память не восстановится, ему придется возвращаться к обычной жизни. Пусть и ничего не зная, ничего не умея...

Сигнал автомобиля вернул Тору к реальности. Пока он блуждал в воспоминаниях, в комнате стало гораздо теплее. В кухне, что располагалась напротив, булькала и шипела кипящая вода. Тору посмотрел в окно, гадая, разглядит ли машину. Нет, слишком темно. Только отражение... С оконного стекла на него смотрел незнакомый юноша. Три месяца прошло, а он так и не привык к этому лицу - лицу двадцатитрехлетнего парня, по имени Тору Такахиса. Своему собственному лицу. При виде его Тору испытывал лишь прохладное отстраненное любопытство человека, рассматривающего чужую фотографию.
Скрипнул деревянный пол, и Тору обернулся. Это был "друг" - он подошел к Тору с двумя чашками в руках. В мрачной гостиной вкусно запахло кофе.
- Держи.
- Спасибо...
Кофе оказался великолепный: мягкий, ароматный - не то что из больничного автомата. "Друг" стал у окна: вглядывался в густую тьму, небрежно прихлебывал из чашки.
Его звали Кейси Фудзисима. Было ему двадцать восемь лет, и ростом он уступал Тору на добрых десять сантиметров. Стройный, подтянутый. Лицо с мелкими чертами, правильное, но какое-то невыразительное, словно застывшее. Волосы всегда аккуратно причесаны, сверкающая чистотой рубашка. Из-за бедной мимики Фудзисима производил впечатление человека неприветливого и, пожалуй, слегка напряженного, но его заботливое отношение сводило подобное впечатление на нет. По-видимому, общительность в список душевных качеств Фудзисимы не входила, и все же вряд ли бы кто-то отнес это на счет его холодности.
Покончив с осмотром окрестностей, Фудзисима повернулся к Тору. Их глаза на миг встретились - Тору поспешно отвел взгляд.
- Я приготовил тебе комнату. Если чего-то не будет хватать, скажи.
- Ээ... спасибо большое... правда, спасибо...
Фудзисима невозмутимо пил кофе, глядя на рассыпающегося в благодарностях Тору.
"Лучше б он сказал: "Не за что" или "Будешь должен", - тоскливо подумал тот.
Слова точно в воздухе повисли, никому не нужные. Чувство не новое: при разговоре с "другом" у Тору частенько бывало такое ощущение.
Фудзисима появился в его жизни три месяца назад, и все же Тору до сих пор имел на его счет некоторые сомнения. Он подозревал, что Фудзисима его начальник или что-то вроде того, но сам Фудзисима утверждал, будто они друзья.
- Ты, кажется, устал. Может, пора спать?
Тору не с чего было уставать: весь день он абсолютно ничего не делал. Однако согласиться означало остаться, наконец, одному. И внезапно захотелось вон из этой неуютной гостиной.
- Да, и правда... Я пойду...
Прежде чем отправиться к себе, Тору заглянул в кухню сполоснуть чашки. Такого крана он раньше не видел и, как им пользоваться, не знал - пришлось мыть холодной водой. Перед дверями предоставленной ему комнаты Тору потер озябшие руки и поправил на плече лямку сумки. Ступил вперед - навстречу пахнуло приятным теплом. Здесь он будет жить... В спальне, размером в шесть татами, из мебели была только кровать. Стоя в полутьме, Тору безучастно слушал гул обогревателя.

- Кто я? - спрашивал он себя снова и снова, а ответа все не было.
Тремя месяцами раньше, в середине августа, он попал в автокатастрофу. Во всяком случае, ему так рассказывали. Тору помнил, как очнулся в реанимации, среди множества приборов, помнил, что было потом... А что было до?
Когда он в первый раз открыл глаза, медсестра спросила, как его зовут. Он понимал, что она хочет узнать его имя, что это очень важно, но ответить не смог. Забыл. Забыл имя, возраст, адрес, работу, семью... По памяти как ластиком прошлись. Это его беспокоило, да ещё врачи с сёстрами жару поддавали. А потом к нему привели посетителя - совершенно незнакомого человека. Мужчина внимательно посмотрел на него и сказал доктору:
- Да, ошибки быть не может. Его зовут Тору Такахиса.
Тору Такахиса... Тору Такахиса... Имя действительно могло принадлежать именно ему. И в равной степени - любому другому.
Черепно-мозговая травма, повреждённое правое легкое, сломанные ребра и ключица, вывихнутая правая рука. В довершение всего, травма головы вызвала амнезию. Такой вот диагноз. За три месяца раны закрылись и кости срослись, но память о прошлом осталась где-то далеко (может, в разбитой машине?) и до сих пор не вернулась.
Белое пятно страшило. Где он родился? Какие родители его воспитывали? С кем он дружил? Как учился? Чем занимался? Что хотел сделать? Он не видел дороги - ни вперёд, ни назад - и это повергало его в ужас. Беспокойство и раздражение росли, он начал срывать зло на окружающих. "Как же больно ничего не знать!"
С ним говорил молодой доктор, медленно моргающий из-под очков:
- Практика показывает, что нельзя сказать точно, когда ваша память вернется. Иначе говоря, это может случиться завтра, а может и через двадцать лет. Не следует переживать из-за прошлого, подумайте лучше о будущем. У вас вся жизнь впереди, Такахиса-сан...
"Пошёл к чёрту, - думал он. - Тебе легко говорить, ты-то всё помнишь. А я не знаю, что люблю, что мне не нравится, чем я интересуюсь... о каком будущем речь?! Я не могу начать с нуля! У меня что-то было!" Он так и не сказал этого вслух - только опустил голову и прикусил губу.
В больнице, куда его привезли после аварии, он не оставался и недели: Фудзисима решил, что ему будет лучше в другом госпитале ("У меня там есть знакомый доктор"). Согласия Тору он не спросил, а Тору было все равно.
Он потихоньку выздоравливал, и навещал его только Фудзисима. Приходил раз в день, точный, как часы. Кроме его рассказов, у Тору не было источников информации о себе. А так как разговорчивостью Фудзисима не отличался, прошло немало времени, прежде чем Тору более или менее восстановил с его слов своё прошлое. Судя по этим историям, Тору рано потерял родителей. Братьев, сестер и близких родственников у него тоже не было. В общем, один как перст. Окончил старшую школу, работал водителем в службе доставки.... Впрочем, после аварии с работы его уволили, а из квартиры выселили за неуплату. Обо всех этих несчастьях, излагаемых монотонным голосом, Тору слушал без особого интереса. Соотнести их собой не получалось, и единственная мысль была: "А, вот оно как..." Но когда Тору поправился, и встал вопрос о выписке, он почувствовал, что пора бы серьёзно задуматься о будущем. Страховка за машину покрыла больничные счета, сказал Фудзисима. Но и только. Где взять денег на новое жильё? Фудзисима передал ему пакет, где лежали личная печать(1), страховочный сертификат и 30 000 йен. Что странно, телефон отсутствовал. Он спросил насчёт этого Фудзисиму.
- Телефон принадлежал компании - его забрали, когда тебя уволили, - объяснил тот.
Выходило, что своего телефона у Тору не было. Не обнаружил он и банковской книжки: значит, сбережений у него тоже не было. С теми 3 650 йенами, которые нашли у Тору в бумажнике, всю его наличность составляли 33 650 йен. Он подумывал одолжить у Фудзисимы, но даже заикнуться о деньгах духу не хватало.
Друг, которого он не помнит? Фудзисима уладил дела со страховкой, оплатой лечения и всё такое, плюс приходил каждый день, из чего Тору понял, что они довольно близки. И всё равно, Тору предпочитал держать дистанцию между собой и этим мужчиной, которого будто бы окутывала глухая пелена отрешённости.
За неделю до выписки Фудзисима предложил: "Не хочешь пожить немного у меня?" Сначала у Тору камень с плеч свалился: "Спасён!", но по зрелом размышлении он засомневался, будет ли это правильно, и уже не мог так беззаботно радоваться. Он знал, что Фудзисима - неплохой человек. Более того, чересчур уж добрый... На душе скребли кошки. Стараясь избавиться от неприятного осадка, Тору поинтересовался:
- А как мы познакомились?
Фудзисима долго молчал, Тору даже решил, что его вопрос проигнорировали, но в конце концов последовал ответ:
- Работали вместе.
Тору попытался выяснить, что это была за работа, однако Фудзисима вдруг заторопился домой. На этом всё и закончилось. Тору недоумевал, в каких отношениях может находиться с человеком на шесть лет его старше, пусть они и работали на одной работе... Три месяца минуло, а яснее не стало.

В больнице Тору привык просыпаться ровно в шесть тридцать - когда медсестра начинала обход. Вот и сейчас он открыл глаза в половину седьмого, посмотрел на часы и улыбнулся. Было тепло, выбираться из уютной кровати не хотелось. Тору поглубже зарылся в одеяло и снова задремал, но громкий стук в дверь разбудил его окончательно. Парень подскочил как ужаленный. Полвосьмого. Сообразив, что уже не в больнице, он бросился открывать. На пороге стоял Фудзисима. Тору глянул на его темно-серый костюм и безукоризненную причёску, невольно расправил плечи и тут же устыдился своей пижамы и заспанного вида.
- Я на работу. Вернусь к половине восьмого, - с этими словами Фудзисима протянул Тору ключ и сложенную пополам банкноту. - Ключ от квартиры, деньги на еду.
- Я не могу их взять! - запротестовал Тору. - Десять тысяч... Здесь слишком много!
- Если будет сдача, купи себе что-нибудь.
Фудзисима решительно втиснул купюру в ладонь Тору и ушёл. Даже после того, как затихли его шаги, в воздухе осталось ощущение неловкости.
Когда Тору не хватало больничного обеда и он брал себе пакетик сока или бутерброд, немудрёные покупки сокращали выделенные ему на день финансы примерно вдвое. Да он на такую "сдачу" месяц мог бы питаться... Тору, конечно, знал, что до этого дойдёт рано или поздно, но необходимость вот так принимать деньги сильно уязвляла его мужскую гордость. Так нельзя. Нельзя влезать в долги. Амнезия амнезией, но он ведь не инвалид - он вполне может работать. В ванной, чтобы успокоиться и собраться с мыслями, Тору хлопнул себя по щеке. Плеснул в лицо водой, побрился бритвой, которой пользовался еще в больнице. Посвежевший, вернулся в комнату, надел джинсы и рубашку, накинул пальто. И вышел из квартиры, крепко сжимая в ладони ключ.
Из окна лестничной площадки Тору увидел автостоянку: она располагалась прямо перед зданием и была величиной примерно со школьный двор. Так вот откуда гудела вчера машина... Тору спустился на первый этаж. На улице внимательно посмотрел направо и налево, пересёк дорогу и оказался под сенью деревьев, на тропе. Тропа вела к центру парка, там она огибала большое озеро, а вокруг стояли скульптуры, качели и песочницы. В смотровом павильоне щебетали две молодые мамаши с детьми на буксире. Тору осмотрел парк, снова перешел улицу и очутился в торговом квартале. Судя по старомодным магазинам, строили его довольно давно. Магазины, впрочем, были закрыты - слишком ранний час. Миновав квартал, Тору вышел к станции. За станцией виднелся книжный магазин, еще дальше маячила вывеска аптеки. Исследуя район, Тору не забывал время от времени оглядываться и находить глазами свой дом. Если он заблудится - это конец: назад он не вернётся. Ни адреса квартиры, ни телефона Фудзисимы Тору не знал. Даже если позвонить в полицию из автомата, всё, что он сможет сообщить, это свои имя и возраст. Зимний ветер хлестнул по ушам - Тору поёжился и спрятал руки в карманы.
Он повернул обратно, едва добравшись до аптеки. Во-первых, побоялся заходить далеко. А во-вторых, начал напоминать о себе голодный желудок. "Есть хочется", - думал Тору, выходя из парка. И тут он увидел на углу универмаг. "Требуется помощь", - гласило объявление. Будто зачарованный, Тору стоял перед объявлением, пока клерк не начал подозрительно на него поглядывать.
Фудзисима вернулся около восьми. С усталым видом шагнув в гостиную, он сказал сидящему перед телевизором Тору:
- Я дома, - и опустил на стол пластиковый пакет. - Купил нам ужин. Пойду переоденусь, начинай без меня.
Из пакета Тору достал два бенто, тарелки и две бутылки чая. Всё аккуратно расставил, чтобы было готово к приходу Фудзисимы. Похоже, тот, как настоящий холостяк, сам не готовил. Ужин Фудзисима съел молча, убрал пустую посуду в мусорное ведро и явно вознамерился снова уйти.
- Постой, - робко окликнул Тору. - Можно задать вопрос?
Мужчина сел в кресло и выжидательно уставился на протянутый Тору лист бумаги. Пробормотал:
- Резюме...
- Я нашёл себе работу в универмаге возле парка. Она в ночное время, но мне всё равно сказали принести резюме. А я не помню... Нужно указывать начальную школу?
С полминуты Фудзисима в молчании смотрел на лист.
- Нет. Только старшую и предыдущие места работы.
- Старшую?.. - Тору вздохнул: в голове было пусто.
- Муниципальная Академия Сёоёо.
Фудзисима протянул руку - Тору поспешно отдал ему ручку. Мелким угловатым почерком он записал на обратной стороне прилагающегося к резюме вкладыша название старшей школы Тору и перечень всех его компаний-работодателей.
- Почему ты решил устроиться на работу? - в голосе Фудзисимы, в целом спокойном, явственно звучала нотка упрёка.
- Магазин близко от дома, и потом, я не хочу быть обузой. Я тоже могу зарабатывать.
- Деньги - не твоя забота, - его тон потяжелел.
- Но мне не нравится жить у кого-то на иждивении! Слушай, а можно я потом разберу эти коробки?
- Они тоже не твоя забота.
- Значит, здесь есть вещи, которые мне нельзя трогать?
- Я тебя не за тем сюда звал, чтобы ты занимался уборкой. Лучше о себе позаботься.
Тору понимал, что Фудзисима о нём беспокоится, но насколько легче было б, скажи тот: "Конечно! Какие вопросы!"
- Но днём я просто умру от безделья. Что мне можно поделать?
Фудзисима нахмурился. Огорчённый, Тору пытался понять, чего же в его желании чем-то себя занять, такого плохого. Наконец, мужчина медленно произнес:
- Поступай, как знаешь. Хочешь работать - работай, хочешь убирать - убирай. Просто имей в виду: это ни в коей мере не является твоими обязанностями.

Жизнь постепенно входила в колею. В универмаге Тору нравилось, хотя привыкнуть к новому режиму - с полуночи до восьми утра - оказалось тяжеловато. После смены он, под щебет птиц, шёл через парк, и странно было видеть, как люди только-только отправляются на работу. Дома Тору падал на кровать и моментально отключался. Его "день" начинался с сумерками, из-за чего он поначалу чувствовал себя самым натуральным Дракулой. Впрочем, за неделю организм благополучно перестроился. Директор и коллеги о его амнезии ничего не знали: жалости или, того хуже, излишнего интереса к своей персоне Тору не хотел. Скоро он сдружился с Масахико Кусудой: парень учился в колледже и был всего на два года младше Тору. На первых порах знакомства Тору часто слышал вопросы, вроде "Откуда ты?" или "В какие кружки ты ходил в старшей школе?". Врать он не любил, изобретать отговорки надоело, и в конце концов Тору во всём признался, предупредив Кусуду, чтобы тот держал язык за зубами. "Найди другого идиота!" - не поверил вначале приятель. Однако Тору не пытался его переубедить, и через три дня Кусуда сам вернулся к этому разговору, переспросив: "Ты что, всерьёз ничего не помнишь?" Он не сочувствовал, скорее, восхищался и всё повторял: "Ну ты прям как в кино!" Такое несерьёзное отношение вполне устраивало Тору, которому встревоженных лиц (точнее, одного лица) доставало и дома.
Сегодня они с Кусудой снова работали в паре. По ночам посетителей было немного, но дел хватало: помыть, прибраться на складе, разложить товар по полкам. Скоро они устали и сели отдохнуть. Кусуда стянул с прилавка несколько томиков манги и пролистывал их один за другим, пристроившись в мертвой зоне камеры наблюдения.
- Эй, ты и на Новый год работать будешь?
- Нуу... да, менеджер попросил.
- Я в прошлом году работал - с кануна и до третьего дня года. Это чистое убийство, поверь мне. Первый раз в новом году идут из храма, первый раз в новом году встречают рассвет... я думал, они вообще никогда не кончатся.
- И что? У меня времени много. И заплатят больше.
Кусуда со вздохом захлопнул мангу:
- Этот твой зануда-сосед тоже Новый год с работой праздновать собирается?
- Он не зануда, - Тору вдруг помрачнел. - Но вообще, да... наверное, так он и сделает. Кажется, он не в ладах с семьёй.
- Ух ты, правда, что ли?
- Вроде как он от них ушёл.
- Ушёл? - глаза Кусуды пылали любопытством. - В смысле, "вот он я, а вот вы, и я вас знать не хочу"? Ничего себе! Это ж не шуточки!
- Не шуточки, - согласился Тору. - Я тоже волнуюсь, но нельзя же ему в душу лезть.
У каждого человека есть секреты. И Фудзисима вполне имел право как ничего не рассказывать Тору, так и не отвечать на его вопросы. В этом Тору убедился сегодня утром, когда поинтересовался у Фудзисимы, не поедет ли тот домой на праздники. Почти месяц длилась новая жизнь. Вот странно... Кусуда был ему никто. И за это время они неплохо сошлись, во всяком случае, достаточно для того, чтобы с лёгкостью болтать на разные темы. А Фудзисима, утверждавший, что они с Тору друзья, продолжал отмалчиваться. Виной ли тому нелюдимость Фудзисимы, или то, что Тору чувствовал себя его должником... А ещё они почти не видели друг друга. Фудзисима работал днём, Тору ночью - фактически, они встречались только за ужином. Да и то, Фудзисима, как воды в рот набрав, съедал свою порцию и исчезал у себя в комнате. По вечерам он выглядел совершенно измотанным. Усталость читалась в выражении его лица, посадке головы, походке... Глядя, как Фудзисима идет к дверям, Тору думал: "Как выжатый лимон... Ничего удивительного, что ему охота поскорее завалиться спать". И оставался в пустой гостиной. Да, ему было одиноко, да, хотелось поговорить о том, о сём. Однако вынуждать еле живого человека - нет, это жестоко. И Тору сидел один, в тишине...
Кусуда разглядывал рекламный вкладыш. С глянцевой бумаги ослепительно улыбались красотки, но на обратной стороне рекламировались и другие альбомы - пейзажи, фотографии животных.
- Кстати, мне вот в голову пришло. Пока я лежал в больнице, Фудзисима-сан часто приносил книги. Ну, чтобы я не скучал. Но это были сплошные фотоальбомы.
- С голыми девочками?
- Ха, если б так, я б уже нашёл им применение...
Кусуда тоже хохотнул.
- Фотоальбомы? Чудак... Понимаю, кроссворды или там журналы какие.
Альбомов скопилось штук двадцать, не меньше. Тору складывал их на полку, и некоторые медсёстры пребывали в полной уверенности, что он фотолюбитель.
- Может, Фудзисима-сан увлекается фотографией?
- Я тоже так подумал.
- Знаешь, бывают ведь фанаты. Думают, что раз они от чего-то тащатся, так и другие обязаны на это молиться.
- Не говори так. Он просто обо мне заботится.
Тору до сих пор не видел комнату Фудзисимы. Стучал в дверь, когда хотел что-то сказать, но внутрь не заходил. Ему представлялись огромные деревянные шкафы, битком набитые фотоальбомами, и большой профессиональный фотоаппарат на треноге.
- Я вот тебя слушаю, как ты рассказываешь, - Кусуда сцепил пальцы на затылке, - и непонятно, какой этот Фудзисима-сан. Добрый, злой ... даже сколько ему лет, неясно.
Тору и сам был бы рад определиться со своим мнением о человеке, по имени Фудзисима. Увы, слишком многих кусков не хватало в затейливом паззле. Поэтому он озвучил лишь одну мысль, в которой уж точно не сомневался:
- ...он неплохой человек...

Вечером Тору проснулся в пять. Натянул пальто, перчатки, повязал шарф и пошёл в торговый квартал - за продуктами к ужину. Забавляясь яростным торгам домохозяек, обошёл все магазины по очереди и, возвратившись, немедленно принялся за готовку. Сегодня на ужин планировался оякодон(2); блюдо было готово, оставалось лишь заправить его яйцом, но это уже потом, когда вернётся Фудзисима.
Мужчина всю еду покупал - воду и ту редко кипятил, и каждый вечер на столе красовались неизменные бенто из универмага или близлежащего супермаркета. Тогда Тору начал готовить себе сам. Он знал, что на пищу тратятся не бог весть какие деньги - просто хотел сделать своё пребывание здесь чуть менее обременительным. Фудзисима не возражал, но лишь до тех пор, пока не увидел, как Тору накладывает две порции. Готовь для себя, сказал он, мне не надо. Без вопросов снабжая Тору деньгами на продукты и одежду, Фудзисима, однако, вставал на дыбы, когда подозревал, что Тору выполняет какую-то работу и для него тоже. В свою очередь, Тору запрет обходил, как мог. Заяви он, ради чего на самом деле суетится у плиты, и Фудзисима никогда бы не согласился. А так Тору настаивал, что ему нравится сам процесс. И почему бы Фудзисиме тоже не попробовать результат его хобби?
Сначала выходило ужасно. По правде говоря, Тору надеялся, что до аварии был неплохим поваром и что раз его голова ничего не помнит, то должны помнить руки. Надежды почему-то оправдаться не спешили. Но его добровольный дегустатор ни разу не пожаловался: безропотно ел и недоваренный рис, и раскисшие овощи и даже зажаренные до состояния угольков гамбургеры. Со временем Тору наловчился и больше не сгорал от стыда при виде собственных кулинарных шедевров. Следовало только придерживаться указанных в книгах пропорций - и получалось вполне достойно.
Фудзисима пришел домой в половине восьмого. И, к удивлению Тору, в кои-то веки заговорил.
- Я хочу тебе кое-что сказать после ужина. Не затруднит остаться в гостиной?
На секунду Тору подумалось, что разговор будет на тему "Погостил - пора и честь знать". Тем не менее, он решил не паниковать раньше времени. После ужина парень сварил две чашки кофе и сел на диван, лицом к Фудзисиме.
Диван этот появился в гостиной на прошлой неделе. Ящики к тому времени убрали, на окнах появились занавески, но комната по-прежнему выглядела нежилой. "Здесь не помешал бы диван", - заметил как-то Тору. На следующий день Фудзисима вручил ему кредитку и отправил за диваном. Тору даже не по себе стало от готовности, с которой мужчина откликнулся на брошенное почти вскользь замечание. Он было запротестовал: "Если мне нужен диван, то мне за него и платить", однако Фудзисима не желал ничего слушать. И выбранный Тору диван, удобный, классического коричневого цвета, не слишком дорогой, но и не дешёвый, ему, кажется, пришёлся по вкусу. Во всяком случае, он, всегда уходивший сразу после ужина, начал некоторое время проводить в гостиной, на диване.
- Это тебе, - Фудзисима держал пакет с эмблемой книжного магазина.
Пока Тору разворачивал подарок, голова у него кружилась от обилия нахлынувших мыслей. В пакете оказался фотоальбом - один из тех, что рекламировала манга, которую читал Кусуда.
- Спасибо...
Подарки ведь не возвращают, пусть они и бесполезны. Тору оставалось только поблагодарить и притвориться заинтересованным. Альбом назывался "Виды Токио", городские пейзажи буквально оживали на страницах, хоть были чёрно-белыми. Когда Тору отложил книгу на край стола, Фудзисима показал ему конверт чуть больших, чем альбом, размеров.
- Что там?
- Посмотри сам.
Тору вытащил из конверта брошюрку. "Летняя школа художественной фотографии" - гласил заголовок.
- На электричке примерно пять остановок отсюда. Для поступления нужна старшая школа или равноценный уровень образования. Вступительный экзамен включает собеседование и эссе в марте, учебный год начинается в апреле.
- Минутку, - растерянный Тору уронил брошюру на стол. - Ты хочешь, чтобы я учился фотографировать?..
- Вреда от этого не будет.
"С какой стати!", - ошарашенно подумал Тору. Глаза сидящего напротив человека были кристально-честные.
- По-моему, очень хорошая профессия. Ты молод, быстро научишься. Расходы я беру на себя, а если не хочешь принять это как подарок, считай, что я одолжил. Когда сможешь - вернешь.
"Дурдом, - лихорадочно размышлял Тору. - Я люблю смотреть фотографии, но это вовсе не значит, что я хочу быть фотографом! Сначала ты таскаешь мне альбомы, теперь летняя школа... я бы обрадовался, если б хоть немного этим интересовался... Но даже если ты силком заставишь меня туда поступить, ничего, кроме головной боли, не получится!"
До этого он принимал всё, что ему давали, с благодарностью. Многие вещи были действительно полезны, и даже в ненужном Тору видел лишь проявление заботы. Однако теперь он не мог сказать: "Ну хорошо" Мало того, что у него нет ни малейшего желания ходить в эту школу, так еще долг вырастет неимоверно!
Тору отвернулся и пробормотал:
- Даже не знаю...
- Что-то не так? - приподнял бровь Фудзисима.
- Ты мне много фотографий приносил, но у меня и мысли не было самому заняться съемкой.
- Ты наверняка заинтересуешься в процессе.
Едва ли понимая, что Тору отказывается всерьёз, Фудзисима начал листать альбом. На середине он остановился, и губы его вдруг тронула улыбка. На фотографии маленькая девочка стояла перед старым магазинчиком дешевых сластей. Малышка крепко прижимала к себе куклу, и видно было, что она вот-вот расплачется...
- Ты сможешь делать снимки, которые будут волновать человеческие сердца. Я не сомневаюсь, из тебя получится настоящий мастер.
Тору в жизни фотоаппарат в руках не держал и понятия не имел, откуда у Фудзисимы такая уверенность.
- У тебя еще три месяца в запасе. Подумай, как следует.
Он ушёл, а Тору всё смотрел на альбом. Фотографии, несомненно, были хороши: люди на них дышали. Однако побуждения создавать нечто подобное они не вызывали.

В столь ранний час в универмаге не было ни единого посетителя. Будь на то воля Кусуды и Тору, они начинали бы работать только с первыми электричками. Но начальство устраивало проверки около четырёх утра - приходилось честно отсиживать и эти "мертвые" часы. Закончив раскладывать товар, Тору вернулся к прилавку, за которым маялся полусонный Кусуда.
- Много народу - катастрофа, - зевнул парень. - А когда мало, от скуки помереть можно...
- Ну да.
Кусуда яростно потер глаза:
- Сегодня двадцать четвертое.
- Угу, - Тору потрепал по голове игрушечного Санта-Клауса на прилавке. - Когда люди проснутся, будет уже канун Рождества.
- Фигня, - теперь Кусуда чесал макушку. - Мы во всём копируем Запад. Есть Бон(3), Новый год... так какого ещё черта нужно японцам?
Буквально на днях Кусуда расстался с девушкой. Они встречались около двух месяцев; парень все уши Тору прожужжал своими грандиозными планами на канун Рождества. Теперь планы рухнули вместе с великой любовью, и с досады Кусуда присоединился к "армии трудоголиков".
В ответ на сочувственную улыбку Тору получил привычное: "Я так больше не могу..."
- Да, совсем забыл. Я разговаривал с одним человечком, и он сказал, что на серьезные занятия фотографией нужно ухлопать прорву денег.
- Ясно...
- Ясно, что ничего не ясно, - оживился Кусуда. - А как Фудзисима-сан?
- Как всегда. Стоит мне попасться ему на глаза, и он спрашивает, что я надумал.
Хоть Фудзисима и дал Тору время на размышления, ему явно хотелось быстрее узнать результат, и он не уставал повторять: "Ну что? Решил что-нибудь?" Тору отвечал: "Я ещё думаю", но с каждым разом нервничал всё больше.
- Знаешь, Такахиса, Фудзисима-сан ведёт себя так, будто он тебе хозяин, а не друг.
Тору поморщился: чувствовать себя чьей-то собственностью ему решительно не нравилось.
- А не может быть, что перед тем, как потерять память, ты любил фотографировать? И говорил ему, что хочешь стать фотографом?
- Вряд ли.
- Но вероятность-то есть. Ты же не помнишь точно.
Тору побарабанил по прилавку:
- Понимаешь, тогда бы во мне что-то шевельнулось при виде этих фотографий. А я их тысячу раз видел - и ничего.
- Значит, надо идти напролом. Возьми да спроси его в лоб, почему он к тебе пристаёт.
Как будто Тору об этом не думал! Он хотел спросить, однако не смел. Изредка Фудзисима приносил альбом в гостиную и садился его разглядывать. Альбом был точь-в-точь как у Тору. А поскольку мужчина ни разу не спрашивал разрешения взять его, Тору решил, что у него есть свой экземпляр. Очевидно, Фудзисиме нравились фотографии. Он молчал, но в глазах его восхищения и энтузиазма светилось - куда там Тору.
Возможно, заниматься фотографией было нереализованным желанием самого Фудзисимы. Если они поссорятся из-за этого, их отношения, и без того не слишком теплые, испортятся вконец. И тогда Тору прикажут убираться, и он останется один, без единого воспоминания, на которое мог бы опереться. Подобная перспектива приводила Тору в ужас. Вот почему он не мог прямо сказать: "Я не хочу".
Открылись автоматические двери, эхом отозвался зуммер, и в магазин зашёл первый покупатель.
- Добро пожаловать! - заученным хором сказали Кусуда и Тору.
При виде человека в длинном черном пальто оба мысленно напряглись. В это время суток, и особенно под конец года, нередко попадались грабители, о чём неоднократно предостерегал менеджер. Но волновались они напрасно. Подозрительный посетитель был ни кто иной, как Фудзисима собственной персоной. Он медленно подошёл к прилавку и положил на него бутылочку кофе и плитку шоколада.
- 573 йены.
Мужчина полез за бумажником. Всё-таки они с Тору жили вместе, и молчать было бы невежливо, так что парень спросил:
- Что ты здесь делаешь в такое время?
Фудзисима поднял голову. Тору и прежде замечал, что у него какой-то нездоровый цвет лица, но теперь голубовато-серую бледность дополняли покрасневшие глаза.
- К утру надо разобраться с бумагами, ночь сидел, начал засыпать. Хотел выпить кофе, а он кончился... Когда я это обнаружил, то кофе захотелось еще больше. Вот, решил зайти.
Он вздохнул, и в тяжёлом вздохе Тору явственно различил: "Валюсь с ног..."
- Горишь на работе?
- Под конец года везде так. Не привык я по ночам... Тебе здесь тоже спать некогда.
В магазине заиграла лёгкая рождественская песенка, и Фудзисима, потянувшийся за сдачей, застыл.
- О... - невнятно бормотнул он, схватил деньги и был таков.
- Эй, - позвал Кусуда. - Это - Фудзисима-сан?
Тору кивнул.
- Надо же. На самом деле я этого парня много раз видел. Но по твоим рассказам мне представлялся злобный маньяк-трудоголик, а он вроде ничего, вменяемый.
- В каком смысле? Я никогда не говорил, что он маньяк-трудоголик, да ещё злобный!
- Хорошо, хорошо... но мне так показалось.
Очередная трель возвестила о появлении ещё одного покупателя, теперь - девушки. Тору сканировал ее покупку, а перед глазами всё стояло иссиня-бледное лицо Фудзисимы. "Надо приготовить что-нибудь вкусное на ужин, - решил он. - Может, это его немного взбодрит. К тому же, Рождество как-никак..."
- С вас 350 йен, пожалуйста, - сообщил Тору, но все мысли уже вертелись вокруг вечернего меню.

В мясной лавке, не устояв под бешеным натиском знакомой продавщицы, Тору купил индейку. Он пробовал ее варёной в стиле тэрияки(4) - и знал, что вкусом она почти не уступает цыпленку. Еще крем-суп, копченый лосось под маринадом, фруктовый салат... В общем-то, места на столе рождественский ужин занял не намного больше, чем обычный. Итак, всё было готово. Всё, за исключением главного блюда - самого Фудзисимы. Тот что-то опаздывал. Соскучившись ждать и окончательно проголодавшись, Тору прилёг на диван и незаметно задремал.
Проснулся парень от того, что его легонько трясли за плечо.
- Извини, я сегодня задержался.
Часы показывали девять. Под полными раскаяния глазами Фудзисимы залегла чернота, он выглядел ещё хуже, чем вчера. Тору встал, намереваясь разогреть еду, но мужчина вдруг сунул ему пакет.
- Что там?
- Это тебе. Открывай.
На лице дарителя желания видеть подарок распакованным было больше, чем у получателя, и Тору это не понравилось. Однако, не желая огорчать Фудзисиму, он принял пакет и вытряхнул оттуда коробку. Сдернул обертку, посмотрел на цветное изображение, напечатанное на крышке, и решительно протянул всё обратно.
- Я не могу ее взять. Верни в магазин.
Фудзисима не шевелился:
- Бери, не стесняйся.
- Я не стесняюсь.
Картинка изображала однообъективную зеркальную камеру. Даже на вид, недешёвую.
- Я подумал, что фотоаппарат - неплохой рождественский подарок. Ты никак не можешь определиться, идти ли в школу, а если возьмёшь в руки настоящий...
- Пожалуйста, верни его в магазин.
- Да ладно тебе...
- Прекрасно, тогда я сам верну.
Только сейчас Фудзисима, кажется, сообразил, что Тору отказывается всерьёз. На лице его, усталом, но довольном, мелькнуло горькое разочарование.
- Он тебе не нравится? Я поменяю на другой...
И тогда Тору, который на протяжении разговора медленно закипал, впервые повысил на Фудзисиму голос:
- Мне не нужен фотоаппарат! Ни этот, ни какой-то ещё! Не знаю, почему ты решил, что я должен быть фотографом, но мне это и близко не интересно!
Вот и всё. Назад дороги нет. Теперь Тору со страхом ждал реакции Фудзисимы и в то же время чувствовал облегчение: высказался. Честно признал: чего нет, того нет. И заставить себя ему не под силу.
- Почему тебе не интересно?
Тору, полагавший, что выразился достаточно ясно, опешил:
- Что значит "почему"? Просто... душа не лежит.
- Но возможно, со временем...
- Это твоё хобби, - перебил Тору. - Не моё! Даже если я поступлю, то мигом оттуда вылечу!
Тору был уверен, что сейчас-то Фудзисима уж точно всё понял. Некоторое время мужчина молчал, будто обдумывая его слова, а потом проворчал:
- И всё равно, мне кажется, тебе бы подошло как нельзя лучше...
Очевидно, до него по-прежнему не доходило. В груди закипела ярость.
- Да что ты ко мне привязался со своей школой?! Сколько можно на меня давить?!
Фудзисима насупился:
- Я на тебя не давлю.
И это называется "не давлю"? Да как у него язык поворачивается?! В порыве гнева Тору пнул стол, и сидящий напротив Фудзисима подскочил.
- Ещё как давишь! У меня, кроме тебя, никого нет! А ты меня заставляешь! Хотя я сто раз сказал: мне не интересно!
- Ты никогда не говорил, что тебе не нравится...
- А ты мне давал сказать?! Значит, теперь скажу!
Мужчина укоризненно вздохнул, глядя на Тору, словно на капризного ребенка. Если он думал его этим утихомирить, то прогадал. От одного такого взгляда Тору хотелось выть от бешенства.
- Успокойся и послушай. Сейчас ты работаешь продавцом, в ночную смену. Как реабилитация, это полезно, но только на время - месяца на полтора, два. Пора подумать, чем ты будешь заниматься на постоянной основе.
"Я знаю! - мысленно кричал Тору. - Знаю, но мне слишком трудно! Когда я начинаю думать об этом, с меня будто кожу живьём сдирают!"
Вслух же он отрезал:
- Я останусь в универмаге. А когда вспомню, чем хотел заниматься, вернусь к прежней жизни.
- И когда же ты собираешься вспомнить?
У Тору сами собой сжались кулаки.
- Завтра? Никогда? Чем сидеть сложа руки и ждать неизвестно чего, не лучше ли брать, что доступно сейчас?
- Я же сказал! Я не желаю иметь дело с фотографиями! - он уже не сдерживался, кричал по-настоящему.
- Тише. Я не хочу с тобой ссориться.
Сам подливает масла в огонь, а потом заявляет, что не хочет ссориться! Вдвойне раздражало то, что, в сущности, Фудзисима был прав.
- Я вспомню! - Тору саданул ладонью по спинке дивана. - Возьму и прямо сейчас вспомню!
- Каким, интересно знать, образом?
- Я... я... - сбавил обороты Тору, - я людей поспрашиваю! Кто со мной работал и... короче, тех, кто знал меня до аварии. Тогда должно что-нибудь вспомниться...
- Только время зря потратишь. Простой сбор информации не поможет: амнезия так не лечится. Разве доктор тебе не говорил?
Спорить с ним было всё равно, что об стенку головой биться. Сколько не ярись, в ответ - невозмутимое спокойствие. К горлу подкатил комок. Бросив на Фудзисиму ненавидящий взгляд, Тору выскочил из гостиной. Вскоре он ничком лежал на своей кровати, зарывшись с головой под одеяло, и глотал слезы, проклиная и чёртову амнезию, и соседа по квартире.
Приготовленный с таким тщанием рождественский ужин теперь казался не привлекательнее картофельных очисток, да и есть уже не хотелось. Минут через тридцать в дверь постучали, но Тору даже головы не поднял.
- Я тоже погорячился. Я прошу прощения, - послышалось из коридора.
Фудзисима извинялся, и хоть Тору не собирался его прощать, но сам факт радовал. Он тогда правду сказал: кроме Фудзисимы, у него никого не было - и рассердись тот всерьёз, Тору бы остался совсем один.
Если бы вернуть память...нашлись бы другие знакомые, появилась бы какая-то дорога... и ушла бы эта беспомощная, одинокая пустота...

Путь до родного города занял два с половиной часа поездом. На границе префектур дождь незаметно превратился в снег, и это само по себе создавало ощущение углубления внутрь страны.
Прошлым вечером, после ссоры с Фудзисимой, Тору окончательно укрепился в решении навестить место, где жил когда-то. Не то чтобы он верил, что поездка поможет ему вернуть память - но возможность найти какие-то ниточки, ведущие к прошлому, казалась вполне реальной. С этой же целью Тору еще раз пересмотрел содержимое коробки, которую ему отдали в больнице при выписке. Кое-какая одежда, разные полезные мелочи... Как он не прислушивался к себе, отклика в душе они не вызвали. А идея вернуться была всем хороша, кроме одного: куда именно возвращаться? Составляя резюме, Тору узнал свою школу да несколько компаний-работодателей - но лишь названия. Спрашивать у Фудзисимы адрес он не хотел: тот бы наверняка назвал всю затею бесполезной. Так что на следующий день после работы Тору отправился наводить справки в больницу. В отделении хирургии он заглянул в сестринскую, где был встречен веселым возгласом:
- Да это же Тору! Что-то случилось?
Он объяснил, чего хочет, и медсестра пошла звать его лечащего врача. Однако и доктор не смог помочь: в записях значился только адрес, откуда Тору сюда доставили - клиника в соседней префектуре. Тору помнил, как его долго везли в машине скорой помощи, но не представлял, что это так далеко.
Дорога заняла куда больше времени, чем он рассчитывал, да еще разыгрался буран.
Доктор, оказывается, прекрасно помнил пациента с потерей памяти. "Случаи амнезии оставляют сильное впечатление", - дважды повторил он. И здесь Тору, наконец, повезло. Вцепившись в бумажку с адресом, как в последнее спасение, он вышел из больницы и поймал такси. Подобная роскошь ощутимо ударила по карману, однако Тору ещё надо было успеть на обратный поезд, и он не мог позволить себе болтаться по окрестностям пешком. Хотя название дома ничего водителю не говорило, он вычислил, где это, по адресу, и спустя четверть часа машина притормозила у ветхого, обшарпанного двухэтажного здания, стоящего особняком. Указатель, как и бумажка в руке Тору, гласил: "Виллы Ивасато". Тору слегка оторопел: он никогда не думал, что жил в суперпрестижном месте, но такое... Проржавевшая жесть на стенах приобрела густой красновато-бурый оттенок, дверь держалась на честном слове - просто деревянная панель да фанера, сплошь потрескавшаяся и разбитая. Недоумение и презрение - вот и всё, что Тору чувствовал - и уж точно ни следа ностальгии. Он не представлял, какую жизнь здесь вел, а всё же адрес сходился: тут ничего не попишешь...
Тору медленно переступил порог. Если верить записям, он жил на первом этаже, в квартире номер два. Возможно, следует обратиться к соседям из первой или третьей? Он протянул руку позвонить в дверь с цифрой один, но тут изнутри послышался пронзительный крик. Удивлённый, Тору попятился - и вовремя. Дверь распахнулась настежь, и на лестничную площадку выскочила женщина. Тору успел разглядеть, что у незнакомки рыжевато-коричневые волосы, а одета она в тонкий свитер, короткую юбку и летние белые босоножки. Женщина тем временем вновь сунулась в дверной проем, выдала поток отборной брани и яростно захлопнула дверь. Развернулась - и увидела Тору. На миг глаза её расширились, а потом она опустила взгляд и явно вознамерилась шмыгнуть мимо - вроде тут и нет никого.
- Эээ... извините, пожалуйста.
Ноль внимания. Тогда он пошёл следом, и настойчивость дала плоды. Женщина обернулась, но лишь затем, чтобы выплюнуть:
- Не ходи за мной!
- Я просто хочу спросить, - примирительно сказал Тору.
- Уши отсохли? Я же сказала: "Не ходи за мной!"
Она его знала. По глазам было видно. Возможно, он рисковал нарваться на неприятности, но терять такой след хотел еще меньше. И потому догнал предполагаемую соседку и ухватил её за запястье. Реакция женщины оказалась неожиданной: она взвизгнула и вдруг осела на землю. Тору очутился в глупейшем положении: стоял над бедолагой, высоко, как рыбу на спиннинге, держал её руку и понятия не имел, что делать дальше. Как разговаривают с перепуганными женщинами?
- Поднимайтесь, пожалуйста... вставайте...
Голыми коленями - прямо на снег: кожа уже покраснела.
- Вы же замёрзнете... прошу, встаньте!
Она смотрела на него сверху вниз, в зрачках занимался страх.
- Вы ведь знаете, кто я?
Пунцовые губы шевельнулись:
- Какого чёрта ты болтаешь?
- Я потерял память после аварии, - принялся сбивчиво объяснять он. - И хочу узнать, кто я. Я здесь, похоже, жил раньше, и...
Женщина с подозрением прищурила правый глаз.
- Вы можете рассказать обо мне? Умоляю, это очень важно.
После короткого молчания она вдруг принялась хохотать, а отсмеявшись, буркнула:
- За дуру держишь, да?

Они сидели в дешёвом кафе. Женщина жадно курила и разглядывала Тору, как панду в зоопарке.
- Так ты правду говоришь, про твою... ам-нию?
Голос звучал молодо, но усталые, с набрякшими веками глаза и толстый слой косметики сильно ее старили.
- Каким человеком я был?
Она медленно поднесла к губам чашку, глянула на Тору и хихикнула, явно наслаждаясь умоляющим выражением его лица.
- Что я тебе расскажу? Мы с тобой особо не пересекались.
- Что угодно... всё, что знаете.
Собеседница перегнулась через стол и выпустила в Тору облачко дыма. Он закашлялся, защипало в глазах.
- Зачем вы это сделали?
Она выпрямилась и дернула плечом:
- Вот. А раньше ты б мне за это сразу морду набил. Тебе вообще без разницы было, кого отлупить - что мужика, что девчонку, - она смяла окурок в пепельнице. - Вспыхивал как спичка: только повод дай. Жил рядом, и если хоть шорох от нас слышал, рычал, чтоб мы заткнулись. Смотрел все время как зверь, а уж когда рот открывал... Мой старик говорил, бывало: "Что за родители воспитывали этого парня?"
Орал? Мог избить женщину?.. Тору внимательно рассматривал перекрещенные на столешнице ладони. Ударить человека не так-то просто. Кто-то легко переступает эту черту, кто-то нет... Он не верил, что относится к первым.
Женщина не отрывала взгляда от его лица. И найдя там, видимо, что-то забавное, фыркнула.
- Чем ты сейчас занимаешься?
- Живу у друга, работаю в магазине...
- И на кой тебе сдалось прошлое? Ты, кажись, встал на верную дорожку, вот и иди по ней. Может, оно и хорошо, что у тебя эта ам-ния, - серьезно проговорила она. - И потом, если люди будут считать, что ты помер, они не станут указывать на тебя и смеяться: "Так ему и надо".

Снег запорошил землю, липкие хлопья сыпались и сыпались, и Тору медленно шёл по мокрому тротуару. Заледеневшие пальцы не согревались даже в карманах, долгожданная информация тоже не грела. Распрощавшись с соседкой и покинув кафе, он повернул направо и минут через десять оказался у высокого здания - офиса службы доставки. Люди в холле заулыбались ему и сказали: "Добро пожаловать" в унисон. Оглядевшись, Тору подошел к девушке на рецепшен:
- Здравствуйте. Я хотел бы спросить о вашем бывшем служащем, Тору Такахисе.
Девушка кивнула, продолжая улыбаться. На мгновение Тору даже заподозрил, что она узнала его, и теперь думает, каким дураком надо быть, чтоб спрашивать о себе же, да еще в такой форме. Однако секретарь попросила его подождать и исчезла в одном из внутренних помещений. Ожидая её возвращения, Тору заметил, что никто из снующих по холлу не обращает на него внимания. Он-то думал, стоит ему появиться в офисе, как его обступят коллеги и завалят вопросами, где он пропадал и как поживает. Однако ничего подобного не происходило, и Тору почувствовал лёгкое разочарование.
Девушка вскоре вернулась, с ней был немолодой мужчина в строгом костюме.
- Вы сказали, что ищете Тору Такахису? К сожалению, я не припомню, чтобы в нашем офисе работал человек с таким именем. У нас много отделений. Вы уверены, что обратились в нужное? Если желаете, я могу узнать и в других отделениях, но, видите ли, многие здесь работают неполный день - найти конкретного человека будет непросто. Если хотите, мы свяжемся с вами, как только что-нибудь станет известно. И разрешите вопрос? Прошу прощения за любопытство, но зачем вы его разыскиваете? Вы из детективного агентства?
Вразрез с безукоризненно вежливым тоном, лицо у мужчины было недоверчивое, и Тору усомнился, поверят ли ему, признайся он, что ищет самого себя. Мужчина почувствовал его сомнение и еще больше насторожился:
- Что-то не так?
- Нет-нет, что вы...
Его поспешный уход сильно смахивал на бегство.

Снегопад усиливался - как раз в тон настроению. Жаловаться грех - что хотел, то и получил, вот только облегчения это не принесло, скорее наоборот. Нет уж, хватит. Пора домой. С дороги перед офисом поворачивал направо грузовик с логотипом службы доставки. Тору остановился пропустить его. Огляделся: интересно, в какую сторону идти к станции?
- Эй, Такахиса!
Тору вздрогнул и обернулся. Из того самого грузовика выпрыгнул парень в коричнево-зелёном комбинезоне и подбежал к нему:
- Да подожди ты! Как дела?
Дружелюбное лицо светилось улыбкой. Он был худой, румяный, лоб и щеки в прыщах.
- Ну и ну! А мы, как ты после аварии пропал, уж решили, конец нашему Тору.
- Э... мы знакомы?
Парень весело оскалился:
- Знакомы? Дружище, мы работали вместе!
Тору обеими руками ухватил его ладонь:
- Можно с тобой поговорить? Пожалуйста!
Парень неуверенно посмотрел на свою стиснутую Тору руку, потом на Тору и протянул:
- Вообще-то, я работаю. У меня ещё несколько точек, потом вернусь в свое отделение и...
- Где я работал?
- В Ивасато, вместе со мной... Что, черт подери, с тобой приключилось?
- Прошу, выслушай меня. Мне действительно нужна твоя помощь. Я подожду, пока ты освободишься, хорошо? Пожалуйста, помоги.
Парень глядел на него с открытым ртом:
- А ты правда Такахиса? На себя не похож...
- Я потерял память. Повредил голову в аварии и ничего не помню, - торопливо объяснил Тору. - Теперь собираю сведения о себе... ищу людей, которые знали прежнего меня.
Парень громко выдохнул и пробормотал:
- Вот оно что.

Автобус мерно покачивало. Пейзаж за окнами тонул в кромешной тьме - ничего не видно. Тору удобнее устроился на узком сиденье, выпрямил спину. Рядом громко храпел, выставив ногу в проход между сиденьями, мужчина в деловом костюме. Последний поезд Тору пропустил и совсем растерялся. К счастью, на помощь подоспел смотритель станции - подсказал ему сесть на ночной автобус. Так что Тору ехал домой. Смотрел в темноту и приводил мысли в порядок: обдумывал то, что узнал от соседки, что рассказал сослуживец. По крупицам воссоздавал свою былую личность и всё-таки не мог думать о ней, как о своей собственной. Внимательно выслушав и запомнив все истории, он никак не относил их к себе.

Около семи он встретился с Иси - парнем из грузовика - в кафе.
- Эта служба меня прикончит, - простонал тот, с размаху хлопаясь на стул.
Ничего нового Иси не сказал - всё то же, о чем упоминала рыжеволосая соседка.
- Но это классно, что ты жив остался, - Иси вытащил из нагрудного кармана униформы сигарету и закурил. - Мы с ребятами думали, ты в лепешку превратился вместе с теми двумя машинами.
- Стой... Откуда взялась вторая машина? Я отвлёкся и врезался в столб.
- Да ну, - Иси даже затянуться позабыл. - Там был ещё кто-то, я точно знаю. Один мой приятель как раз мимо проходил и всё видел. Тебя, всего в кровище, волокли в скорую, а рядом дымились две покореженные тачки. Он посчитал, что тут тебе и крышка.
"Странно, - подумал Тору, изучая уверенное лицо собеседника. - Фудзисима твердил, что больше никто не пострадал, а этот говорит, была вторая машина..."
- Пол-улицы на несколько часов перегородили. Такого, небось, по пустякам не делают. Но в газетах и новостях ни о каких авариях даже не заикнулись, и мы решили, что не так уж вы с тем парнем и пострадали. А потом ты уволился, даже не показавшись в офисе, да ещё с квартиры съехал. Мы пробовали тебя искать, но не знали, в какую больницу обращаться. Короче, пошли слухи, что ты и впрямь того... - Иси выпустил струйку дыма. - Угощайся.
Он вытащил ещё одну сигарету и протянул Тору, а когда тот отрицательно качнул головой, криво усмехнулся:
- У тебя в черепушке вправду что-то сдвинулось. Только не говори, что ты не куришь.
- Вообще-то, да...
- Господи, да ты дымил, как паровоз. Чем ещё удивишь?
Тору, мало что знавший о своих прежних привычках, пожал плечами.
- Ладно, чёрт с ним. Короче, когда слухи поползли, мы с парнями сели и пораскинули мозгами. Если ты разбился, почему ничего не сказали по телеку? И тогда нам подумалось, а не был ли тот чувак, который в тебя врезался, большой шишкой? Скажем, политиканом или полицейским из верхов... Но теперь-то ты расскажешь, что там стряслось?
- Извини, - вынужден был разочаровать его Тору. - Я и сам толком не знаю.
- Ясненько... Чем сейчас занимаешься?
- Работаю неполный день, живу у друга. У меня ведь денег нет, так что...
- Как это нет? - перебил Иси. - У тебя разве счёта в банке не было?
- Нет, я никогда не копил.
- Врешь! Тысяч пятьсот-шестьсот у тебя было. Ты ещё говорил, что повкалываешь до следующего марта, сколотишь деньжат и...
- Но Фудзисима не отдавал мне банковскую книжку...
- Это кто?
- Человек, у которого я живу. Мы, кажется, раньше были хорошими друзьями.
Иси наморщил нос:
- Ты про него никогда не говорил.
Подозрения Тору росли. Подробности аварии не сходятся, и книжки, которая у него вроде как обязана быть, нет. Что за невезение? Он только хотел узнать о своем прошлом, а в результате проникался всё большим недоверием к Фудзисиме.
- Ты с этим "другом" осторожнее. Надо бы тебе разузнать про него побольше.
- Надо, - покорно повторил Тору.
Но хватит ли у него смелости? Ладно, авария, шут с ней... но посмеет ли он заговорить о деньгах? Предположим, всё плохо, и Фудзисима действительно их присвоил. Как это доказать? И если даже украл... Как-никак, Фудзисима сделал Тору столько добра - и с больницей, и потом - что, по большому счёту, вполне имел право на вознаграждение... Хуже получится, если он их не крал. Если Тору заявит: "У меня была книжка!", а на самом деле никакой книжки не было. Фудзисима вряд ли обрадуется, обнаружив, что Тору подозревает его в воровстве. Разозлится: "Так ты мне не доверяешь!" да и выставит его за двери. Что тогда?
У Тору даже голова разболелась. Он не это хотел выяснить. Он явился сюда не за тем, чтобы разоблачать Фудзисиму. Всё, что ему нужно - узнать хоть что-нибудь о себе.
- Каким я был?
Иси поскрёб затылок:
- Ну, каким... Кулаками любил помахать, но, в общем, парень неплохой. Сейчас выглядишь потише.
Женщина то же самое сказала. Тору Такахиса был вспыльчивым, скорым на расправу. Но тот Тору, несмотря на очевидные доказательства его существования, казался нарисованным - совсем ненастоящим. Может, он обретёт реальность, если копать дальше? А всё же не факт, что Тору удастся принять себя таким.
- Кто ещё может меня знать? Скажем, из офиса...
Иси скрестил руки на груди и задумался.
- С кем же ты водился? Девчонки у тебя как будто не было... если б была, ты бы стопудово хоть раз проболтался... О! Может, та баба, что нас по телефону доставала, и есть твоя подружка? Все звонила, как ты уволился.
- Звонила?
- Ага, настырная такая дамочка. Выспрашивала, куда ты делся. Я её запомнил, потому что много раз трубку брал.
На прощание Тору записал на бумажке телефон и адрес Фудзисимы с тем, чтобы на случай, если женщина снова позвонит, с ним могли связаться. Иси прочитал адрес и присвистнул:
- Ишь, куда зашился. Далековато.
Они вышли из кафе в девять вечера. Тору хотел ещё поболтать, но Иси фыркнул:
- Топай уже, а то Большой Парень домой не пустит.
Похоже, Иси чувствовал, какой разлад творится на душе у Тору, потому что хлопнул его по плечу и проникновенно сказал:
- Всё это довольно паршиво, но ты не кисни. Что нужно будет, сразу звони. А если та деваха объявится, я ее сразу к тебе направлю.
Тору поблагодарил его, и они расстались на станции. Однако не прошло и минуты, как Иси вернулся.
- Совсем из башки вылетело, - дыхание срывалось с его губ белыми облачками. - Ничего важного, но мало ли. Ты вообще-то про свои планы не слишком распространялся, но однажды сказал, что когда соберешь денег, устроишься в летнюю школу. Говорил, хочешь быть фотографом. Вот оно как.
Между туманным прошлым и полным неясных тревог настоящим протянулся хрупкий, но уверенный мостик.
- Спасибо, - прошептал Тору.
- Чего там, - озадаченно откликнулся Иси и убежал.
Выходит, не какие-то там собственные амбиции заставили Фудзисиму наседать на Тору со школой ... Для его прежней сущности занятие фотографией было по-настоящему желанным. И Фудзисима это знал. Поэтому и старался выполнить его желание, хоть сам Тору всё забыл. С другой стороны, Иси говорил, что Тору никогда не рассказывал про друга с именем Фудзисима. И как спрашивается, мог человек, которого Тору якобы в глаза не видел, знать о его желании стать фотографом? Тут что-то не сходилось.
Фудзисима уверял, что оплатит все школьные счета. Пускай он собирался проделать это с помощью денег Тору, те пятьсот-шестьсот тысяч испарились бы в один миг. И какая с этого Фудзисиме прибыль?
"Я был неправ", - покаянно думал Тору.
Если б он знал, то не стал бы возражать. Не устроил бы истерику. Почему Фудзисима не сказал ему прямо: "До того, как ты потерял память, тебе нравилась фотография, и ты хотел заняться этим профессионально. Отчего бы тебе не попробовать? Возможно, ты что-нибудь припомнишь, а интерес вернется позже". Объясни Фудзисима доходчиво, и Тору сам бы рвался туда поступать.
Несмотря на огорчение, Тору сделалось легче. Приятно было сознавать, что Фудзисиме можно довериться. Правда, его несколько беспокоили несоответствия в рассказах Иси и Фудзисимы, но он запрятал их в самый уголок сознания. Фудзисима заботится о нём - по-своему, неловко - но заботится.

@темы: Манга, Фанфики